|
#1
На крошках хлебных отпечатки ног и судеб,
Они хранят моменты драм и смут.
Вокруг, не замечая, ходят люди.
У них тепло есть, пища и приют.
Я голубь. Птица серая, как город.
Курлы-курлы – вот вечный мой язык.
Я безысходной горечью наполнен.
Я сжился с ней и к серости привык.
Летаю низко, я не склонен к небу.
Простор вселенной сжался до двора.
Ищу в пыли дорог зерна и хлеба,
И жду, когда мне скажут, что пора.
А мокрый снег из крошек сделал жито.
Его клюю и знаю: все прошло.
Морозный день – и все, что мной прожито,
Судьба смахнет, как шахматы под стол.
#2
Долго плакал день дождем,
Выплакал глазницы.
Заплутав меж ноябрем,
Осень нам приснится.
Шепот леса, птичий грай,
Листьев водопады.
Клины южных диких стай,
Ручейков рулады.
Потянуло ветром вдаль
Запахи и звуки.
Снова в снежную вуаль
Кутаются руки.
Ноябрит, сияет мир
В солнечном экстазе.
Снег сверкает сотней лир,
И не видно грязи.
#3
Апатиты от слова «апатия».
В этом сумраке, хмуром и мглистом,
Где не хочется даже писать мне,
Только в грусти своей раствориться,
Звёзды смотрят колючками кактуса
Во дворы занесённые снежные,
Словно молят «укройте, пожалуйста».
Фонари им мигают невежливо,
Замороженный свет льется россыпью.
И прилипла ворона к поребрику.
Бьёт ледышки своим клювом острым,
Но не сможет отлипнуть, наверное.
У собак выходной – смотрят муторно,
Не хотят и они оторвать ее.
А казалось бы, раннее утро, но...
Апатиты – от слова апатия.
Пахнет весной
Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет.
Мир не добрей, чем вчера, ни к зверюгам, ни к людям.
Пахнет весной, тянет эхом далёкой капели.
Солнышко, это иллюзии, мы не в апреле.
Вихри взовьются не раз во хмельном хороводе.
Что, мое солнышко, делать при этой погоде?
Спать как сурок, подложив под подушку все планы.
Хоть бы во сне докоснувшись до края нирваны.
Солнышко, спи, и весна непременно приснится.
К небу взовьются не вихри, а певчие птицы.
Тезка твоя обогреет, и воды закружат.
Будут снега собираться в ручьи и огромные лужи.
Тучи сметёт, а останется бездна без края,
Будет дышать, напоенная светом, живая.
Пусть за окном все метели да снежные кучи,
Будет весна. Сны исполнятся, больше и лучше.
Апельсиновый котик
Апельсиновый котик придет и потрется об ногу,
В догорающем свете заката пылая костром.
Я живу эту жизнь, как и все, я скриплю понемногу,
В суете повседневной забыв, где души моей дом.
Апельсиновый котик приносит с собой утешенье.
Веет теплым сандалом от лапок его и усов.
Я стараюсь всё плыть, то сражаясь с жестоким теченьем,
То бросая поводья, кружась средь минут и часов.
Апельсиновый котик – как искра надежды и веры.
Это память о том, кем я был и кем должен был стать.
Как я в детстве мечтал никогда не играть в лицемерье.
Как я в детстве вообще мог дышать, и любить, и мечтать.
Апельсиновый котик уйдет, унеся с собой лето.
У него много дел; он к таким же уставшим спешит.
Он оставит мне силы бороться с порывистым ветром
И немножко огня для моей еле тлевшей души.
Камень
А вы знали, что брошенный в озеро камень
Навсегда остаётся под толщей воды?
Навсегда сохраняет средь сумрачной влаги
Ваших пальцев витые следы?
Так и люди, познавшие прикосновение
Ваших чувств, их уносят с собою на дно.
Они встретят других и познают забвение,
Но следы сохранят все равно.
Они могут другими быть очень любимы,
Деградировать или, напротив, расти...
Никогда они больше не будут такими,
Как до точки, скрестившей пути.
Последний дракон
Чешуёю сверкая, как золотом царских сокровищ,
Я лечу в облаках, разрывая их зыбкую муть.
Я последний дракон на земле, я одно из чудовищ.
Я лечу вникуда и не знаю, где кончится путь.
Было время, когда я жил так, как положено лучшим -
Окружён уваженьем и страхом, и полон огня.
Но летели года, но состарились горные кручи.
И последний из помнивших умер, оставив меня.
Я бы рад был и ужаса воплям, и приторной лести.
Я не помню свой голос – молчу уже пять сотен лет.
Я хотел бы взреветь – только мне разговаривать не с кем.
Мою боль будут слышать лишь лес да холодный рассвет.
Я украл бы принцессу – хоть кто-то живой был бы рядом.
Но принцесс не найдёшь в этот странный, компьютерный век.
Да и рыцарей нет, покоряющих горные гряды.
Мою жизнь, мою славу и боль растоптал человек.
Эксперимент
...И сегодня, сейчас я пишу этот стих,
Ураган чтоб внутри хоть немного, но стих,
Я б хотела разбить равнодушья стекло,
Только время по пальцам водою стекло,
Не изобретена временная петля.
Не хочу, чтоб ждала впереди лишь петля,
И зависело всё от подломанной ножки.
Плед возьму, с подоконника свешу лишь ножки,
И пусть бьёт фейерверком эмоции ключ.
Не хочу запирать свои чувства на ключ,
Не хочу, чтоб они вызревали там в ссылке,
Лучше пусть полежат в интернете по ссылке,
Напишу на заборе я маркером путь
На страничку, где сложен мой жизненный путь.
Мои драконы
Мои драконы корни жрут
Под сенью древа мирового.
Собрались стаей и грызут,
Жуют усердно, как коровы.
Моя вселенная больна,
Погрязла в страхе и разрухе
И беспросветностью полна.
Сломали все чужие руки,
Пошарившись в душе моей,
Установив порядок новый.
Пройдя огнём среди полей,
Сметя леса, снеся погромом,
Разрушив грохотом копыт,
Засеяв семенем сомнений
Размеренный спокойный быт.
Лишив спокойных сновидений.
Я был везде. Я был нигде.
Внутри меня открылась бездна.
Я падал в полной пустоте,
Боялся в ней совсем исчезнуть,
Не смог я это побороть.
Меня добила оборона.
Так жрите, в пастях трите плоть,
Дорушьте все, мои драконы.
Королева
Я вышел вновь в полночную пургу.
Меня толкало ветром справа, слева.
Метался снег, не веря, что смогу
Найти я этой ночью Королеву.
Я сам не верил – снега пелена
Следы смела, укрыв покровом белым.
Я черпал ночь и пил ее до дна –
Я в ней искал улыбку Королевы.
Свет фонарей сбивал меня с пути,
В ушах свистели вьюжные напевы.
Я увязал, но силился пройти.
Я ждал, когда проснется Королева.
Был тщетен бой. Я выбился из сил.
Метель крутила мной, как мелкой щепкой.
Но вновь призыв я к небу возносил:
«Услышь меня, найди меня средь снега!»
Вдруг ветер стих, и буря улеглась.
Деревья распрямились с облегченьем.
Налился воздух сладостью тепла –
И как дитя, я плакал без смущения.
Заиндевели шапка и пальто,
И пальцы рук отсвечивают мелом,
Но я сегодня счастлив, как никто –
Приди ж в мои объятья, Королева!
|
