|
* * *
Едва открыв глаза, светлеет сонный город,
В тетрадь подбросив слов, поймав желанье жить.
Тепло возьмёт его спасительно за горло,
А там, до светлых дней – лишь слякоть переплыть.
«Как твой характер крут», – вздыхает дворник громко.
Не засыпай каток песком, мой друг степей,
Пока скользят коньки и льнёт к ногам позёмка,
И хлещут по щекам чернила февралей.
В квартирную тюрьму, моей души обитель,
Стремится щебет птиц, считая этажи –
Сюда, сквозь тюль ресниц, пока никто не видел,
Доверчивым лучом впорхнула эта жизнь.
* * *
зима в россии снег
не говори
синицы три ухабистые точки
молчат
весну – навынос
* * *
Натёрта река парафином,
Две чайки скользят по верхам.
И ты переулком любимым
К знакомым бредёшь берегам.
Вода здесь прозрачна настолько,
Что камни заметны на дне.
Собор опрокинут в касторку
Мутнеющих в памяти дней.
Ведомый пустым парапетом
Присядешь на тёплый гранит.
Как бабочка схлопнется лето,
Теряя подарочный вид.
Притих Петербург, и пока ты
Цитаты бормочешь под нос,
Бог-мальчик, волнуясь, к закату
Горящую спичку поднёс.
* * *
Здесь ветрено, и тянет табаком.
Мир городской жужжанью пчёл подобен.
Но суетлив и неправдоподобен
Рой пустоты над каменным цветком.
Шагну на край платформы, не боясь,
И в электричку занырну с потоком.
Нарушенная мировым потопом,
Мобильная прервётся в трубке связь.
Сбиваясь с ритма, станции бегут.
Снаружи дождик затевает шалость.
К себе чуть-чуть испытывая жалость,
Остановиться бы на N минут.
Гляжу на полустанки, небо, лес,
И верю в жизнь как в истинное чудо.
Смыкаю веки, мыслю безрассудно,
Теряя к мельтешенью интерес.
Приснится, будто времени – вагон,
И бесконечен час пути на дачу,
И наскоро покинутый перрон –
Пустяк, и ничего для нас не значит.
Сел телефон, насквозь промокло платье.
Но я, уткнувшись носом в чью-то куртку,
Проросшую из трещины в асфальте,
Нерукотворную увижу незабудку.
* * *
Во глубине забытых дач,
Между сосновых крепких мачт
Живу, качелями скриплю
О том, как я тебя люблю.
Сквозь дней зелёную волну
Смеюсь, взмывая в вышину.
Поймав меня на озорстве,
Мурашки спрятались в листве.
Сквозь ситец флоксов, хлопок астр
Коснись меня как в первый раз,
Чтоб из-под крылышка руки
На свет прорезались стихи.
* * *
оттиск фонарей
на сетчатке глаз
увези скорей
ты меня КамАЗ
шпалы стыки КАДа
бьются в глубине
городского ада
в боковом окне
прилипают мушки
кровные следы
маленькие души
на краю беды
дальнобойщик лета
милый волоокий
вместо сигареты
стебелёк осоки
ящеркой отбойник
устремится к полю
где полынь и донник
и почти не больно
нам лежать и плакать
щурясь близоруко
в облачную мякоть
целовать друг друга
* * *
Полигон моей памяти – выжженные леса,
Обнищалая пустошь болота в золе и саже.
Первобытной тоской словно ряской стянув глаза,
Линза озера застывает в ч/б пейзаже.
Тело брошенной лодочки – крапинку на холсте,
Далеко унесёт теченьем в изгибах страха.
И ольховые ветви, склонившись к глухой воде,
Не нашепчут, о чём в груди раскричалась птаха.
Предрассветные сумерки ластятся у плеча,
Проcтупают сквозь сон в заоконной незримой чаще:
Лай собак, товарняк, грохочущий сгоряча,
Мотылёк, бесшумно на всполох грозы летящий.
* * *
Поворот на Ладожское море.
Стонут сосны, скрученные в жгут.
Быстрый Вьюн несёт в своём подоле
Странничества божий неуют.
Мне напомнят о недавней жизни
Чахлых трав схоро́ненный покой,
Бледное лицо в тяжёлой ризе
Веток, накренённых над рекой,
Огород, заросший как могила.
Вышки ЛЭП распятые стоят,
Тёмной дачи ветхие перила
Светятся, притягивают взгляд.
И какой-то пёс по-человечески
У крыльца оплакивает всех.
Кто его бы обнял по-отечески -
Про того умалчивает снег.
* * *
бабушке Н.
Человек умирает...
а волосы - остаются
на подушке, на гребне, забытом на краю трельяжа.
Я тогда хотела сказать тебе, что чайник уже вскипел,
и я сняла его с горячей плиты, а ты, полусидя на кровати, улыбалась,
смотрела на меня непонимающим взглядом
через зеркало, которое видит, как...
* * *
Гильотиной предзимнего морока
Фары резали полый туман.
Лихорадка нависшего облака
Заполняла карман.
На шоссе вдоль домов заколоченных
Ветер листья зашвыривал в грязь,
Где подкидыши с шалой обочины
Автостопят, смеясь.
У виска твоего сны вольфрамовые
Разглядеть бы и выйти во тьму,
И под ноги размокшей рекламкою
Лечь послушно - к кому?
Или, вглубь добираясь автобусом
Безалаберных пагубных лет,
Излучать исчезающим корпусом
Непроявленный свет.
* * *
ложится ногами вперёд
с проломленным черепом лёд
глазеет на солнечный мир
пустотами скрытых дыр
и голову прячет в ручей
водой становясь ничьей
а дети щебечут ещё
выклёвывая зрачок
* * *
Странная радость - увидеть предел зимы.
Кто мне позволит его пересечь досрочно,
Свергнуть сугробы жестом глухонемых.
Так и живу, ожидая весенний гром,
В душном молчаньи двигаюсь, что есть мочи,
На глубине энтропии, во сне, в метро.
И, сохранив равновесие на краю,
Я эскалатор покину, за турникетом
Вынырну в тень, похожую на мою,
Видную богу на свете - и том, и этом.
* * *
Еловый лес пугает тьмой и светом,
Сгущаясь над моим велосипедом.
У берегов подтоплена тропинка.
Вода в реке теплее, чем в ботинках.
Запахло дымом, хочется домой.
В расплёсканной тревоге грозовой
Куда, с тоской, едва ли различимой,
По узкой полосе несётся велик?
Вцепляюсь в руль, в саму себя поверив,
Земную жизнь пройдя до половины,
Ловлю азартно промельк световой.
* * *
В дачном зарастающем укрытьи,
Если бросишь взгляд за окоём -
Грядки полыхают свежей снытью,
Ряска прячет старый водоём.
Голову поднимешь - видно крыши,
Сосен пятна, сумерек тряпьё.
Думается, есть ли что-то выше,
Чем существование твоё.
Засыпай в заоблачном подпитьи,
Временной предчувствуя излом.
Кроме снов здесь нечего ловить, и
Сомневаться: вспомнить ли, забыть ли
Выпавшую прядку над виском.
Цикл «Земные вещи»
* * *
это быстрые движения глаз под веками
у меня заложен нос
самолёт заходит на посадку
страшно
страшно не почувствовать запах моря
во время падения
у дочери в саду тихий час
у бортпроводницы - надутые губы
и ответы на все случаи жизни
* * *
в гугловском календарике
по ошибке высвечиваются месяцы потерь:
январь беспросветного горя венчает февраль утраты,
за ними приходит март истощения.
они садятся со мной за круглый стол, ни слова не говоря,
зажигают три свечки - во Имя.
открываю микропроветривание -
слишком плотно замешаны в воздухе горечь и гордость
за то, что так себя берегу, а могла бы просто потерпеть
как нормальная женщина.
и не вздумай просить о помощи:
звонить подругам, писать в соцсети,
вдруг они примут твою бестолковость за бестактность,
если вообще примут
* * *
нет ничего проще -
ломать вереск вечером
на безветренной просеке
оставляя лиловые брызги
остывшую лаву
целоваться
закрывать веки солнцу
увидев одну страницу -
не заглядывать дальше
| 