|
Вокзал
Сквозь окно жар-птицей любопытной
Мягко клюнув, прячется закат,
Месяц выплывает, еле видный…
На вокзале люди шелестят.
Я пока что зритель аккуратный,
Вписанный дорогой в этот вид.
Скоро встреча с поездом крылатым –
Он гигантской ласточкой взлетит
Из гнезда, которое не глина,
Окружает мрамор и гранит,
Шум растёт… а запах капучино
Пташкой над спешащими парит.
***
Глянцевым полозом поезд ползёт
в чёрных таёжных дремучих лесах.
Звёзды бросает на землю вразмах
зимнее небо весь день напролёт.
В мерном качании дремлет вагон,
лентой проносится мимо окна
сумрачный мир. Но застыла Луна.
Сердце и поезд стучат в унисон.
Воздух, как вспоротый ватный матрас,
пыльностью душной дыханье объял.
В змее, ползущем по лестнице шпал,
целою вечностью тянется час…
Манит в объятия добрый Морфей:
тёплой ладонью укрыть он готов
от водопада бессмысленных слов
тех, кто в молчаньи казался умней.
Спряталась ночь от морозного дня:
рано объятья Морфей мой разжал…
В мерзлом окне – незнакомый вокзал,
там ожидают, увы, не меня.
Чудится музыка в этом пути –
в суточном споре и рельс, и колёс.
Я под неё погружаюсь в гипноз,
чтоб не томиться, что я взаперти.
***
Девочка варит игрушкам бесхитростный суп,
Всех усадила: слонёнка, медведя, лису,
Глиняных зайцев, – их столько, что не перечесть.
Те, что сама смастерила, конечно же, есть.
Банки консервные вместо набора кастрюль.
Тёплой землёю и стружками пахнет июль,
Варится суп из травы, корешков лопуха,
Ягод рябины и горсти кудрявого мха.
Вкусный обед по тарелкам был вскоре разлит.
Жаль, что гостям ненароком попортили вид:
Мишке – дворняга, лоскутной лисице – мороз,
Папа забыл и на зиму домой не занёс.
Мальчик соседский по имени вроде Артём,
Ватного слоника тыкал сосновым копьём.
Еле отбили, остались на слонике швы,
Чуть не лишился он, бедный, своей головы.
Девочка – было тогда ей, наверное, шесть, –
Гладила дачным питомцам игрушечью шерсть.
В тюле оконном запутался рыжий закат,
Суп невзначай выливается в бабушкин сад.
Мама зовет – людям ужинать тоже пора!
…Годы прошли, только помнится всё, как вчера.
Девочка смотрит моими глазами во двор –
Детство на дачной веранде живет до сих пор.
Чайки
Небогато на звезды над городом небо,
Фонари освещают фасады домов.
Белоснежные чайки парят над Онего,
Просыпаюсь ночами от их голосов.
Наливаю карельского крепкого чая,
В нем чаинки кружат, как густой листопад...
И внезапно сквозь марево душного мая
Вижу мир, что до дома у озера сжат,
Там, где шишки сосны в чешую черепицы
Побережник, играючи, шумно кидал.
...Где кружили такие же белые птицы,
Словно снег опускались на серый причал.
Карельский лес
Снова сюда возвращаюсь, как будто к причастью,
Чувствуя необъяснимый, а может, завещанный зов, –
В мир, где всегда становилась я малою частью
Мудрого таинства древних карельских лесов.
Россыпь морошки, полянки с игривой брусникой,
Ягель, покрывший холодные панцири скал…
С ними себе я казалась такою же дикой
И не желала, чтоб кто-то меня отыскал.
Ночь городская. Луна, словно белая кошка,
Мягким клубком на небесной подушке легла…
Вижу во сне, что иду по заросшей дорожке
В тот удивительный лес, где себя я нашла.
Север внутри
Ворвалась сквозь сотни километров
Я в столицу на семи холмах,
На момент пленённая рассветом…
Я туда вернусь ещё во снах.
Я вернусь! Машиной, самолётом –
Не страшит ни высота, ни шум.
Только помню я, откуда родом -
В сердце Север бережно ношу.
Покоряет мысли на мгновенье
Шик столичный, глянцевый тот шарм,
Бесконечно-шумное движенье
И Москвы широкая душа.
Где-то праздность, где-то деловитость –
Разномастен вечный третий Рим,
Но я помню, где я появилась –
В сердце Север трепетно храним.
Подрастёт мой сын – то будет скоро,
О Москве ему стихи прочту,
Отвезу во златоглавый город…
Вдруг исполню детскую мечту?
Удивит масштабами столица,
Сотню раз услышу «Мам, смотри!»
Лишь бы помнил, где дано родиться,
И чтоб знал о Севере внутри.
***
В небе, чернее, чем вороны,
Зимней неласковой ночью
Звёзды глядят зачарованно
В Севера синие очи.
Ветер разносит смятение
Пред наступающей вьюгой;
Мир озарится знамением
И задрожит от испуга.
В блеске искрящего инея
Встретится тайное слово –
Ты наречешь меня именем,
Выжженным светом Сверхновой.
***
В том краю - мистичном, первозданном
иногда невидим горизонт,
в молоке рассветного тумана
утопает синий Орион.
И лесов реликтового свода
не видать - в кромешной белизне
затерялась древняя природа,
но нашлась нечаянно во мне:
приплету к венку воспоминаний
жемчуга́ белесой пустоты,
частоту дрожащего сиянья
взбагряневших отблесков воды.
Океан
В бархатном облаке звёзд многоточие спит,
И полумесяц острей заголовков газет…
Вечер, разлитый сквозь окна, мгновенно испит
Аперитивом ночных откровенных бесед:
Кто бы послушал - наверное вышел бы прочь.
Каждая кухня - хранилище кофе и тайн.
Я расскажу - да пребудет свидетелем ночь -
Как я в себе пробудила живой океан.
Стрелок часов устремляется бег в никуда -
Время молчать и подумать над властью стихий.
Мой океан не замерзнет, как в луже вода,
Мой океан - это мудрость, любовь и стихи.
О летней поездке
Прохладой озера дышало мое лето,
Неведомым наречьем пел мой лес.
Я предпочту всем странам и планетам
Наш дом за городом - он рай для поэтесс!
Там ощущается природы дикой сила —
Я много раз гуляла в сильный шторм.
В молитве Бога я за жизнь благодарила,
И за семью, и за любимый дом.
Но как бывает строгой мать-природа,
Так и бросает гнев за горизонт.
Под вечер успокоилась погода,
Закат волшебный счастье нам несёт!
Плодовые деревья в мягком свете,
Горит огнями дальняя скала.
Мы будем помнить о коротком лете,
Когда природа грела и цвела.
| 