Юлия Боднарюк
Штамп
Рассказ
Официантка Зина поставила перед компанией четыре бокала с пивом и мясную тарелку и махнула пультом в сторону телевизора. С экрана вымученно улыбнулась диктор региональных новостей.
- Ну вы б еще программу «Здоровье» нам включили! – съязвил Димка.
…«Необычную инициативу в области семейной политики решил воплотить в жизнь мэр N-ска Аркадий Мягкостелев…. Он предложил внедрить институт временного брака… Подтолкнуть молодежь к созданию семей… Ведь согласно статистике, по количеству заключенных браков на душу населения наша область замыкает рейтинг… Вот что говорит об этой акции сам Аркадий Эрастович…»
Дикторшу сменило вытянутое лицо градоначальника.
«Молодые люди не создают семьи, зачастую предпочитая то, что мы привыкли называть гражданским браком. Отчасти это вызвано нежеланием серьезных отношений, отчасти опасениями не сойтись характерами. Теперь же у них есть возможность взглянуть на супружество изнутри и, надеюсь, поменять отношение к такой прекрасной вещи, как семья!»
- Напрасные надежды! – фыркнула Оля. – Достали со своими идеями, как заставить всех жениться и плодиться!
«…заключить вполне официальный брак сроком всего на один месяц…»
- Что он там несёт? Зин, сделай погромче, плиз! Олька, хоть минуту можешь помолчать?
«..химический состав сходен с симпатическими чернилами с той лишь разницей, что отметка будет сохраняться месяц. Таким образом, ровно через месяц штамп о браке исчезнет из паспорта. Но кто знает – может быть, попробовав побыть супругами, кто-то решит создать настоящую семью?»
- Между прочим, что-то в этом есть! – заметила Карина. – Это вроде как пробник духов, чтобы сразу не покупать флакон за пять косарей: вдруг не понравится. Сперва нюхнуть семейной жизни!
- Не, мне кажется, это для тех, у кого девушка из серии «Только после свадьбы»! – хохотнул Андрей.
- Я думал, что согласно законам эволюции, такие вымерли как класс! – заметил Димка.
- Мне кажется, Мила твоя из этой породы, – прищурила глаза Карина.
- Она не моя! – Димка предупреждающе выставил ладонь вперед. – Всего-то пару раз проводил её!
- Твоя со всеми потрохами! А что ты об этом думаешь, ей уже не важно, пропала девка!
- Не мила тебе Мила, – констатировал Андрей.
- Да меня такие бесят, если честно, – с улыбкой призналась Карина. – Она вроде как адекватная, в плане учебы неглупая… Но самоуважения – ноль!
- В смысле? – Андрей учился на другой специальности и большинство однокурсников Димки и Карины знал только в лицо.
- В коромысле! Таскается за Димкой, как на веревочке, – хмыкнула Олька. – Он в столовку – она в столовку, он на крыльцо – она на крыльцо, а сама-то не курит. Стоит, дышит свежим дымом. Даже на семинары к нам вписывается, хотя она из другой группы вообще!
- Да, и смотрит на него вот такими глазами! – кивнула Карина и изобразила глаза. Олька и Андрей прыснули со смеху. – В тринадцать лет это еще простительно, но когда тебе, блин, девятнадцать…
- Да отстань ты от нее, – вдруг раздраженно бросил Димка. – Будто и потрендеть не о чем. Какая тебе разница, как она смотрит? Не на тебя же!
***
Когда после четвертой пары он сбежал по лестнице в холл, Мила уже была там – надевала перед зеркалом плащ. Без особой надобности Димка заглянул в канцелярскую лавку, потом внимательно рассмотрел расписание и купил у кофейного автомата стаканчик эспрессо, а та все не уходила – поправляла шейный платок, снимала его, повязывала заново или что-то листала в смартфоне. Димка спокойным, но широким шагом пересек холл и вышел на улицу. Не задерживаясь на крыльце, двинул к дому, через десять шагов обернулся – по ступенькам спускалась Мила.
На миг им овладело неведомое прежде раздражение, но направлено оно было не на Милу, а на Карину. До её слов он почти не замечал всего этого.
Мила понуро спускалась по пригорку к остановке. Димка сделал плавный крюк прогуливающегося человека и последовал за ней.
- Мил, ты вчера городские новости смотрела?
Девушка покачала головой. Судя по выражению глаз, она не переставала переживать восторг от того, что предмет её страсти пригласил её в кафе, резко съехав с прежнего равнодушного курса. Димку этот восторг поколебал. «Ну она же взрослый человек! В худшем случае, вмажет мне по щщам и уйдет».
Нет, не вмажет ему тихоня Мила, опоздавшая родиться века на два. Но раз начал, надо договаривать до конца. Он рассказал о том, что услышал в новостях.
- Вот… И меня посетила идея такая… немного дикая… Почему бы не попробовать, что скажешь?... Ты только не воспринимай это все слишком серьезно! Детей заводить не будем, имущества совместного нажить не успеем… Свадьбу отметим на что есть, но как настоящую… Я сейчас как раз другую квартиру хочу снять, давай снимем её вместе на этот месяц?... Потом? Штамп должен растаять… Говорят, без следа. Но потом видно будет…
***
В ЗАГС Мила явилась в белоснежном платье, расшитом по лифу шелковыми цветами и искусственным жемчугом. Вокруг её тонкой невысокой фигурки покачивался громадный, как облако, кринолин. «Неужели купила?» – ужаснулся Димка. «Из проката наверняка» – успокоила Олька.
Родителей не звали – вот уж кто эту затею точно бы не оценил! Родители и не знали: Димкины в начале осени улетели отдыхать в Египет, мать и отец Милы приезжали к ней из дальнего райцентра один-два раза в год. Но ведь и друзей Милы на «свадьбе» не было!
Кроме их курса, который весь был в курсе. Ребята были настолько в восторге от этой затеи, что сами украсили домик на базе отдыха, нажарили шашлыков, накупили салатов и шампанского. Говорились речи про «большое временное счастье», поднимались пластиковые бокалы за «крепкий медовый месяц». Только когда веселье было в самом разгаре к Миле подлетела маленькая бледная девушка с горящими щеками, схватила её за руку и заставила выйти из домика. Димка сперва не обратил на это внимания, но потом все же улизнул следом за ними.
Из-за дома доносились гневные возгласы: «Ты полная дура! Ты идиотка, раз согласилась! И меня еще позвала на этот цирк смотреть!». Димка подошел ближе, остановился за углом.
- …зачем, Мила? Почему?! Ты же всегда была такой умной, такой здравомыслящей… Ты одна со всего выпуска на этот факультет смогла поступить!
- А еще я дала себе слово, что, если мне хоть раз в жизни выпадет шанс, я его не упущу! – отрубила Мила, – Пока я пятерки получала, по библиотекам сидела и маму с папой слушалась, жизнь мимо меня шла. И она вся так и пройдет, а я скучной клушей простою на обочине.
- Почему ты себя по уровню пола равняешь? Ты умная, красивая…
- Ага. Только у нас на курсе еще двадцать умных и красивых, да к тому же умеющих общаться, одеваться и выглядеть. Пойми, у меня нет шансов. Вот он мой единственный шанс.
- Что скажут твои родители, когда узнают про эту бутафорскую свадьбу?
- К тому моменту, как узнают родители, все уже станет по-другому, по-настоящему. У меня будет целый месяц, чтобы…
Но тут подруга заметила высунувшегося из-за угла Димку и впилась в него пылающими яростью глазами. Мила тоже увидела его, молча развернулась, собирая подолом платья сухие листья, подошла и схватила под руку:
- Пойдем к гостям!
***
- Я не знаю, как так вышло!
Прошло почти полтора месяца, а штампы по-прежнему красовались на страницах их паспортов и даже не побледнели.
Заведующая ЗАГСом опять нервно защелкала мышкой, кидая взгляд то на монитор, то на их документы:
– Свидетельство временное, все верно! В реестре вы числитесь, как женившиеся по акции… Если только…
Она выпрямилась и посмотрела на стоящих перед её столом в Милу и Димку.
- Чернила! – уверенно заявила она и, набравшись мужества, зло выдохнула. – Экспериментальные!
Бросила оценивающий взгляд на стоящую перед ней парочку студентов: стоит им говорить или нет?
- Понимаете, статистика по заключенным бракам у нас в области была худшая по стране. И вот мэр придумал, как ее поправить…
- А чернила и не должны были исчезать, да?
Она развела руками:
- Я не знаю. Я, правда, не знаю.
- И что теперь? – поинтересовалась Мила.
Заведующая пожала плечами и задумалась.
- Можем попробовать аннулировать ваш брак… например по причине ошибочно внесенной отметки. Это конечно долго, много мороки, скорее всего, придется менять паспорта… Ну либо… – тут она улыбнулась широкой слащавой улыбкой, – либо можем внести ваш брак в реестр официально зарегистрированных! Решайте, молодые люди.
- Да, я бы, если честно… – улыбнулся Дима, поворачиваясь к Миле.
- Аннулируйте, – сухо ответила Мила, глядя через плечо заведующей в окно.
май 2022
Буран
Рассказ
Потянуло уличным холодом, послышался шум, и Никита поспешил обрадоваться, приняв его за шум подлетающего самолёта. Ошибся – это просто открылись автоматические двери, впуская партию путешественников в ярких куртках, с цветными рюкзаками. Пестроту примирял с белым залом ожидания облепивший их рюкзаки, шапки и капюшоны снег. Взглянул за окна – там стало гораздо белее, чем полчаса назад.
Никита лениво отлепился от стены и побрел к кофейному автомату у входа, но на полпути представив во рту вкус автоматного кофе и ощутив секундную предупредительную изжогу, развернулся и быстро вышел из здания аэровокзала. Хотел закурить, но пока щелкал зажигалкой, тщетно пытаясь прикрыть огонь, ветер выбил сигарету изо рта и уволок, закопал в снег. Больше пытаться не стал, и для разрядки зло плюнул себе под ноги. Этот аэропорт на вершине сопки Никита успел возненавидеть.
Даша по какому-то хитрому контракту работала в Бергене, и два раза в месяц Никита мотался за двести с лишним километров в норвежский Киркенес – встретить её, а потом снова отвезти к самолету. Теперь оглядываясь назад, на все их полтора года знакомства, он понимал, насколько отлично она устроилась. Вместе они почти не живут, она то остается, то уходит, а порой и пропадает на несколько дней, только что на звонки отвечает… Откуда она отвечает? Когда он зовет её встретится, она вполне может сказать что-нибудь вроде «мне надо побыть одной». Предлагал переехать к нему – «потом, позже все равно я половину времени в Норвегии торчу».
Побудь, ладно. Будь одна, твоя воля. А может, ты просто уверена, что долго терпеть одиночество не придётся?
В любом случае, его на этих качелях давно укачало и тошнит. Сегодня он везет ее в последний раз.
Никита всё ещё решал: высказать это Даше сразу по прилету, по дороге в машине или уже в Мурманске, когда кто-то рядом сказал по-русски:
- Не сядет самолет. Буран.
***
Даже в очереди в почтовый пункт выдачи посылок Мария оказалась не первая. Девица в голубом лыжном костюме, ехавшая с ней в одном автобусе, ухитрилась обогнать её, и служащий уже искал на полках ее посылку. Мелочь, конечно, но очень показательная.
Девица получила свою большую коробку, Мария – коробку вдвое меньше. Размер, на самом деле, не имел значения. Костя, знакомый, с помощью которого она нанялась забрать посылку, специально проинструктировал: «Переложи все из посылки в рюкзак или что там у тебя будет, а все накладные выкинь. Если увидят коробку, обязательно заинтересуются, а так никто и смотреть не будет». А потом еще раз пять напомнил об этом.
Задача – не бей лежачего. Платили, правда, не так уж много за целый-то потраченный день, но в её ситуации затянувшегося до неприличия безделья помноженного на безденежье лучше заработать хоть что-то, чем бродить по дому, схватившись за голову. К тому же можно бесплатно прокатиться в Киркенес, всё ж какая-никакая заграница. Хоть чем-то сделанная почти год назад виза помогла.
Девица в голубом попросила у служащего ножницы и, неудобно перехватив коробку, на весу – сесть было некуда, – терзала её угол. Мария отошла к окну и тоже вскрыла свою посылку.
Там оказался маленький штатив и что-то среднее между фонарем и объективом фотокамеры. Они были никак не упакованы. Мария выбросила коробку и накладную в урну, сунула штатив в рюкзак, а объектив (или фонарь) пристроила пластмассовым раструбом вверх, чтобы не повредить. И тогда заметила приклеенный изнутри в глубине раструба маленький пакетик. В нем – плоский бумажный сверток.
«Ничего особенного. Штатив и еще одна приблуда для фотосъемки». – «И всё?» – «И всё». Мария смотрела на пакетик, боясь прикоснуться к нему. И так ясно, что там.
***
Узкое табло прилета (широкое здесь было попросту ни к чему) моргнуло, потемнело, подумало и, когда всем уже полчаса как это было очевидно, высветило «Задержка рейса».
Никита подошел к стойке регистрации.
- Ушел на второй круг. Мы чистим полосу. Возможно, отправят в Хаммерфест или в Тромсе.
Час от часу не легче. Никита вообще ненавидел ожидание, а если решал поставить точку, то предпочитал делать это как можно скорее. Поневоле закрадывалась мысль, что Дашка что-то заподозрила и подчинила себе силы природы.
***
«Что делать, что ей делать? Теперь ясно, зачем им понадобилось нанимать человека. Но не поедет она с этим через границу, не хочет она в тюрьму. Выкинуть? Ее обвинят, что украла, присвоила. Что это за люди? Не будут ли они её преследовать?»
Снаружи уже сгустились серо-синие сумерки, метались снежные вихри, призрачными змеями тянулась поземка. В любом случае, делать здесь больше нечего. Тем более, с наркотиками в сумке. Поодаль у тротуара стоял высокий рейсовый автобус.
- Hello. Are you leaving now? – спросила Мария, поднявшись на две ступеньки в салон.
- Да, – лысеющий водитель в очках улыбнулся ей. – Должен сийчас. Но самолет опаздует.
- О! – улыбнулась в ответ Мария. – А сколько стоит доехать до города?
- Девятьность.
- Девятнадцать? – не поняла Мария. Вернее, поняла, но не поверила.
- Девяносто, – для верности водитель набрал нужную цифру на вмонтированном в панель калькуляторе.
- Тогда спасибо, я лучше нашим автобусом, – Мария кивнула на белые «Спринтеры» турфирмы, которая одним днём возила желающих в Норвегию. Деньги на автобус дали, но тратить было жаль.
- Русиши тоже будут ждать самолет, – покачал головой водитель.
Мария обреченно кивнула. Все они здесь заперты. По щиколотку в наметенном снегу, Мария побрела к аэровокзалу, а Торвальд проводил её взглядом. Все пассажиры еще летят, поэтому остается только ждать. Но ему спешить некуда. Вот только…
Он вдруг подумал, что окно в гостиной его дома над заливом, которое он приоткрыл в обед да забыл закрыть, такой ветер вполне может распахнуть настежь. А если распахнёт, то может замерзнуть его попугай, который живет в этой самой гостиной в клетке, и оттого не имеет возможности улететь в другую комнату.
Попугая подарили, можно сказать, всучили друзья. В тот вечер все сидели у него дома, выпивали, и были уже достаточно пьяны, но все равно было не весело. И кто-то сказал – эта тишина, Тор, как ты её терпишь? Нас тут четверо, а она все равно сильнее. Так не должно быть, это не нормально, и раз ты не хочешь жениться, мы возьмём все в свои руки. И они ушли брать все в свои руки и взяли в зоомагазине попугая – огромного красного ара; одному Богу известно, кому пришло в голову отправить его сюда, на край света, в захудалую лавку их городка.
Ара знал несколько слов и фраз, желал Торвальду доброго утра, здоровался, когда тот приходил домой, мог поддержать простую беседу. Тор особой привязанности не ощущал, но должен был признать, что дома действительно стало лучше. Кормил, чистил клетку, но слишком с птицей не носился, а волновался за попугая вообще впервые. С тех пор, как он остался один, даже забыл, как это – волноваться. За кого? Взрослый сын, перебравшийся в Осло, жил своей жизнью и волнений не доставлял.
Не факт, что окно обязательно распахнется, но такое уже было, причем при меньшем ветре. Зайти в аэропорт, справиться, не услали ли самолет на другой аэродром? Зачем попусту ждать? В любом случае, он вряд ли будет садиться сейчас. До его дома десять минут, Тор успеет вернуться.
Торвальд закрыл дверь автобуса и стал разворачиваться. Оплеухи бурана посыпались на огромное лобовое стекло. Даже огней города было не видно внизу. Вообще за снегом было почти ничего не видно.
Зато он увидел Марию, которая бежала через парковку и махала ему рукой, крича что-то неслышное за бураном. Затормозил, открыл перед ней дверь и тут они оба услышали рёв турбин.
***
Никита, куривший у входа свою последнюю сигарету, тоже услышал его, и не поверив, бросился к углу здания, где начинался сетчатый забор, огораживающий лётное поле. «Он будет садиться!» – громко охнул кто-то рядом, хотя секунду назад рядом была только вьюга. То она и была, отбила назад, как волейбольный мяч, его собственный голос.
В этот момент совсем низко из катящегося по вершине холма гигантского синего кома пурги вынырнул самолет. Оптимистично задрав нос и выкатив шасси, он заходил на посадку.
А как же буран? А полоса? Её успели расчистить? Почему не отправили на другой аэродром? Господи, там же Дашка!
Самолет выровнялся и исчез за аэровокзалом. Никита застыл. Превратился в ту самую замершую «морскую фигуру», задержал дыхание, ожидая не вполне понимая, чего, какого-то звука. Но по-прежнему только завывал ветер. А потом он увидел самолет – уже останавливающийся в дальнем конце взлетно-посадочной полосы.
«Ждём», – сказал Торвальд Марии и, сделав круг по парковке, вырулил ко входу, одновременно с этим передумывая сразу три мысли «Хорошо, что не уехал», «Чёрт бы вас всех побрал», «Держись, Карл» и «Старый идиот, окно наверняка закрыто!». Даже четыре мысли.
***
Из дверей показалась девица с коробкой в руках, которую она всё пыталась перехватить поудобнее, и тоже поспешила к автобусу. Тут из распоротого угла коробки стал вылетать уплотнитель – с такой скоростью, словно его засасывали невидимой вытяжкой. Белые треугольнички легчайшего пенопласта валили из коробки струей, как дым, потом разлетались в стороны, пару секунд кружились, уносились вдаль и терялись в снегу. Пытаясь удержать клапаны коробки, её хозяйка ошарашенно глядела им вслед.
А что, это мысль! Поставив рюкзак прямо в снег Мария, оклеила от объектива пакетик, развернула бумажный сверток… но вместо облака порошка с его поверхности слетели четыре крошечных винтика. Один она подхватила, остальные три упали в снег. Мария рухнула на колени и торопливо стала их искать.
***
В толпе пассажиров он сразу увидел Дашу. Высокая и светловолосая, как настоящая скандинавка, в бежевой короткой шубке; её лицо засветилось, когда она заметила его. У Никиты на секунду закружилась голова, и он кинулся навстречу. Он не видел её три недели, а кажется, так давно. Даша подбежала, её щеки пылали.
- Никитка, ты приехал!
- Ну как я мог не приехать, солнце?!
***
Она всё-таки нашла четвертый винтик, правда, руки занемели и покраснели от холода. Краем глаза она видела, как отчаливают белые микроавтобусы, а теперь подняв голову, увидела и отъезжающий рейсовый. Как же теперь выбираться-то отсюда?!
Торвальд сделал круг по парковке, остановился рядом с сидящей на снегу Марией и открыл перед ней дверь.
июнь 2022