Александр Пономарёв
По следу чёрного волка
Рассказ
Колонна вышла из Моздока рано утром, когда заря только окрасила небо багряными красками. Старшим в дороге был назначен командир отряда. Когда остался позади последний осетинский блок-пост и машины въехали на чеченскую землю в небе зависла вертушка. Она бороздила облака, то улетая вперёд, то, появляясь откуда-то сбоку. С ней было спокойнее. Но, несмотря на прикрытие сверху, бойцы, сидящие в кузовах автомобилей и на броне «бэтээров», ощетинились в разные стороны стволами автоматов.
Отары овец паслись на невспаханных полях, иногда лениво поглядывая на растянувшуюся, на несколько километров по дороге и пылящую почём зря гусеницу. Когда подъехали к перевалу колонна остановилась.
Командир отряда - полковник Макеев, немногословный русоволосый великан, выпрыгнул из кузова. Он внимательно осмотрел окрестности. Впереди притаилось узкое ущелье, справа от которого ниспадал небольшой водопад с пенящимся каскадом. Две горы, поросшие седыми мхами, возвышались по обеим сторонам, как старухи. Макеев кивнул взводному Карташову.
- Валер, назначь в пеший дозор семь человек, пусть прочешут вон ту высоту и ущелье, - он показал Карташову пальцем, - как только взвод перейдёт на ту сторону ущелья, доложат по рации, что путь свободен. Вертушка их сверху прикроет, если что - и он отвернулся с тем, чтобы достать носимую радиостанцию и связаться с летунами.
…………
Небольшое село Кара-Юрт прилепилось к горному хребту. Несколько десятков домов, две длинных улицы, и бахча. Вот и всё село.
- Константин Иваныч, - командир отряда, который меняла команда Макеева, разливал по алюминиевым кружкам горячий крепкий чай, - особенно ничего примечательного в округе нет. Я так понимаю, отряды здесь выставлены лишь для того, чтобы перекрывать горную тропу. По этой артерии караванами доставляют на Кавказ оружие, наркотики и деньги для осуществления терактов. Жить будете в палатках, мы их Вам оставляем. Пищу придётся готовить самим. Кухня походная тоже есть. Посты выставлены по периметру села, два выносных. Секреты и засады будете выставлять по мере надобности. С электричеством у нас перебоев не было.
- А как местное население? - Макеев прихлёбывал пахучий чай вприкуску с кусочком твёрдого прессованного сахара.
- Местное население вроде бы ничего. С понятием - майор улыбнулся, - взаимоотношения довольно терпимые, только если твои бойцы косячить не будут. Спиртным здесь не торгуют, да и не принято это у них. С главой администрации сами познакомитесь. Неплохой джигит. Хлеб пекут две женщины: мать и дочь. Цены не загибают. Дочь - красавица, но кадрить её не советую, ваххабитская вдова. Ну, вот вроде бы и всё.
- Ну, тогда, счастливого пути, майор, - Макеев крепко пожал коллеге руку.
- Да, совсем забыл, Иваныч, - и майор понизил голос, - завёлся у нас тут недавно диверсант.
- В смысле?
- Ну, гадит нам кто-то и по мелкому и по крупному.
- Из местных?
- Я думаю, что да. Больше некому. Места знает хорошо. То растяжку поставит на тропе, то наши переставит. Подстрелил часового неделю назад, ранение пустяковое, но всё-таки. И везде оставляет волчьи следы, иногда клочок шерсти. А в прошлом месяце подорвал машину из комендатуры: один двухсотый, так повесил на ветку волчий зуб, заметили, конечно, не сразу - на чёрной нитке висел.
- Чёрная Кошка?
- Да я так думаю, что он об этой кошке и слыхом не слыхивал. А, и записку нам подбросили как-то. На - гляди.
Макеев развернул смятый листок, который ему протягивал майор. На тетрадном листке в клеточку было нацарапано: Рускиухады, а то тебе месть Кара Борз.
- Ого, и как понимать это? - Макеев смотрел на майора сверху вниз.
- Ну, место называется Кара-Юрт. Что означает чёрная юрта.
- С этим можно поспорить: Юрт переводится с тюркского: и как пастбище, и как место, жилище, и даже как Родина.
- Вот видишь, Иваныч, ты сам мне лекцию об этом прочитать можешь. А Кара Борз - это чёрный волк. Волк вообще у них священное животное.
- Понятно, - Макеев задумчиво поглаживал подбородок.
- Бывай, товарищ полковник. А с волком этим поосторожнее, береги ребят. Думаю - недельку по горам порыскаете и найдёте этого Борза, слишком уж он, и вправду, оборзел, - и майор сам рассмеялся своей шутке.
……
Первый звоночек прозвенел ровно через неделю. Старшина первого оперативного взвода рано утром подорвался на противопехотной мине. Парня сильно посекло осколками и его сразу же отправили в госпиталь «Северный» вертушкой.
Макеев срочно собрал офицеров в штабной палатке.
- Кто стоял ночью на первом посту? - Макеев внимательно разглядывал командиров двух взводов.
- Сержант Разов, товарищ полковник - командир первого взвода лейтенант Дроздов не поднимал глаза на командира, как будто он и был виноват в случившемся.
- Давай его сюда, Дроздов!
Лейтенант, молча, поднялся, и вышел из палатки, махнув брезентовой полой.
- Какие мысли у других будут, - командир достал из кармана пачку сигарет и, чиркнув зажигалкой, закурил.
- Старшина за водой пошёл, - на полковника поднял взгляд капитан Старков, - колодец в пятидесяти метрах от расположения отряда…
- Это нам известно, - Макеев перебил капитана, - короче, Склифасовский…
- А тропа только одна, - невозмутимо продолжал Старков, - примерно в тридцати метрах от ПВД, прямо на тропе стояла МОНка, сработала на движение. Причём поставили её сегодня ночью - в этом никакого сомнения нет. Вокруг крупные волчьи следы.
- Волчьи? - вступил в разговор врач отряда Корнев, - а почему ты так думаешь? Может собачьи?
- Волчьи, Владимир Андреевич, - продолжал Старков и поднял глаза на доктора - я их с другими не перепутаю. Дядька у меня в лесничестве работал. Порою лес обходили с ним по нескольку десятков километров. И причём как будто вожак кружил, они так дичь загоняют. Волчьи, это точно.
Разговор прервался, потому что в палатку, подталкиваемый сзади взводным, кряхтя, заходил крепкий черноволосый сержант. Он,ошалело, огляделся по сторонам, зайдя со света в полумрак. Затем нашёл глазами командира и встал по стойке смирно.
- Разов, доложи-ка, мил друг, как службу ночью нёс? - Макеев пристально разглядывал сержанта.
- Да вроде бы всё как всегда, товарищ полковник, - засопел сержант.
- Ты давай не темни, - подал сзади голос взводный, успевший по дороге расспросить часового, - рассказывай, как мне говорил.
- Да под утро заморочило меня слегка, - неуверенно продолжал Разов.
- Заморочило? Это как же? Закемарил? - Макеев стряхнул пепел с сигареты.
- Может и закемарил, командир. Но только показалось мне, что на тропе, что к колодцу ведёт, ну на той самой, призрак появился.
- При-и-и-зрак? - протянул Старков.
- Призрак, - в голосе сержанта появилась уверенность, и он перевёл взгляд на капитана, - белый силуэт, как человек вроде, призрак - кто же ещё? Мелькнул и пропал. Я совсем уж было собрался дежурному по рации доложить, да подумал - померещилось. Луна спряталась как раз - я и думаю, ветки от платанов в тень попали. И захороводили. И главное - ни звука, ни шороха. Только тени от платана на том месте. Знать бы, что так вот случится.
- Эх, Разов - Разов, - Макеев поморщился, - если бы доложил по команде, как положено, не улетел бы твой боевой товарищ в госпиталь.
- Да я и сам понимаю, товарищ полковник, - Разов сморщился и заморгал глазами, - подумал, померещилось, да и стыдно признаться - побоялся: на смех меня ребята поднимут…
- Да какой уж тут смех, тут плакать надо. Иди, сержант, неси службу, - Макеев бросил сигарету на земляной пол, придавив окурок каблуком армейского берца.
Когда Разов вышел из палатки Макеев быстро и в деталях передал офицерам рассказ командира предыдущего отряда про Чёрного Волка и даже записку показал. После чего в палатке повисла тяжёлая пауза.
- Может и в правду показалось сержанту? - доктор нарушил молчание.
- А мина? - поднял на него взгляд командир второго взвода Карташов.
- Да стояла она тут может не одну неделю, а старшина наш только сегодня на неё наткнулся.
Старков, молча, рисовал прутиком на земле узоры, потом бросил ветку через левое плечо и повернулся к врачу.
- Исключено, Владимир Андреевич, мы с сапёрами каждую пядь вокруг просмотрели. МОНку сегодня ночью поставили.
- Разову простительно, док, он в первый раз на Кавказ приехал - Макеев тоже смотрел на врача, от чего тот поёжился, - а тебе, стреляному воробью, стыдно в призраков верить. Завтра у нас по горам да ущельям белые кони в кроссовках поскачут. Это, Владимир Андреич, тот самый Чёрный Волк, который нам мстит.
- Неуловимый Джо, - осклабился Карташов, и зло сплюнул под ноги.
- Так, тот никому не нужен был, Валера. А этот нам нужен. Ой, как нужен. Это он только начал, вкус крови почувствовал, - продолжал Макеев, - значится так - командиры взводов будут у нас заниматься службой. Ты - док, своими вопросами. А к тебе Саша, - и тут Макеев просто посмотрел на Старкова, - у меня будет особое задание. Даю тебе две недели, чтобы извести этого призрака. Об этом будем знать только мы пятеро. Попрошу товарищей офицеров об этом никому ни гу-гу. А то вся операция потеряет смысл. Что и как, это мы все вместе прикинем. Докладывать о результатах будешь лично мне, каждый вечер. Понятно?
- Есть, - просто сказал Старков.
- Вот и ладно. На хитрую задницу найдётся прибор с винтом. Достанем мы этого Кара-Борза.
………
Весь день Саня Старков ходил как потерянный. Он что-то шептал, шевеля губами, размахивал руками, чертил пальцем в воздухе знаки, а иногда, резко развернувшись, шёл в другую сторону.
К вечеру он решительно заходил в командирскую палатку.
- Я вот что думаю, Иваныч, если это кто-то из местных - то их от меня отвлечь надо. Чтоб думали, что я «казачок засланный». Может быть, найти ребят, недовольных порядком сегодняшним? То да сё - поговорить с ними, что хотел бы в горы уйти, стать настоящим джигитом…
- Не получится, - Макеев снова достал из кармана пачку сигарет и принялся щелчком выбивать одну из них, - времени у нас мало. Горцы народ осторожный. Это тебе тут пару годков пожить надо.
- А что если, - вступил в разговор Корнев, - сделать из нашего Сани пьяницу горького?
И Макеев, и Старков выпучили на доктора глаза и даже не сообразили сперва, о чём это он. Первым в себя, как ему и полагается, пришёл командир.
- Вот это ты, Андреич, выдал! Не пойму я про что ты?
- А вот про что, - и Корнев хитро сощурился, - ты же говорил - местные не пьют, спиртного я имею в виду. Так?
- Ну, так, и чего?
- А если наш офицер постоянно будет пьяным - на улице, в кафе сельском и везде, короче. Они по-любому к нему будут относиться по - первости враждебно, а потом рукой махнут. Мол, никчёмный человечишко и бдительность потеряют.
- И чего мне каждый день горькую пить? - вступил в разговор капитан, - так сопьёшься раньше времени.
- Не обязательно, - повернулся к нему доктор, - ты, что пьяного изобразить не сможешь? Не валяться на улице, конечно, а так - вести себя не вполне адекватно.
- Так-так, понимаю, - теперь уже заулыбался Макеев, - но я же говорил, горцы народ внимательный и очень осторожный. Могут не поверить…
- Поверят, - хлопнул себя ладошкой по ляжке Корнев, - я тебе Саня такие капли дам - зрачок будет как у совы - во весь глаз, а под губу нижнюю ватку будешь класть, спиртом смоченную, разить от тебя сивухой будет за три километра. И вот в таком виде садишься ты в чайхану, в руках у тебя фляжка, ну - или бутылёк за пазухой, ты знай - из неё прихлёбывай, да отключайся время от времени. Через эту чайхану, почитай, все местные мужики проходят. Может, что и услышишь, может чего и увидишь…
- Есть одно но, Андреич, - усмехнулся Старков, - языками не владею…
- А вот тут ты не прав, - в свою очередь перебил его командир, - здесь с десяток национальностей живёт. Родные языки порою не похожи один на другой в корне. Язык общения для них - русский, а это нас полностью устраивает.
- Ладно, - Старков разминал ноги от неудобной позы, в которой так и застыл с самого начала разговора, - раз совет в Филях постановил, значит -превращусь в никчёмного и потерянного для общества человека. Только как бы кто из своих не прибил.
- Об этом не беспокойся. По ночам будешь выходить в свободный поиск. Обо всём будешь докладывать по окончании каждой засады, Саша. Примечай всё, даже самые, как тебе кажется, мелочи. Одна голова хорошо, а две, или даже больше, - тут он, одобрительно, посмотрел на Корнева, - лучше. Будешь брать с собой только самое необходимое: фонарик, карту, рацию носимую, два боекомплекта, да чего я тебя учу - не первый год ведь замужем.
- Понял, командир, - Старков, скинув с себя сомнения, мучившие его весь день, потихоньку наполняясь азартом, как собака перед охотой - всё необходимое возьму. Подумаю над этим хорошенько - только: рация не нужна, может заскрипеть в самый неподходящий момент, если услышите звуки боя - подскочите меня прикрыть. Волк этот поблизости всегда, вот и я буду пасти его. Постараюсь быть либо на шаг впереди, либо за его спиной. И боекомплект один. Хватит. Брать буду только калибр 5,45, несколько «эфок» и один рожок с трассерами. Если возьмут меня в клещи, вдруг этот перец не один работает, трассерами покажу направление при вашем подходе, - и Старков вопросительно посмотрел на Макеева.
- Согласен. Добро, - на секунду задумавшись, сказал тот.
………
Солнце потихоньку пряталось за горы. Их вершины, покрытые снежными шапками, сыпали вниз снежную крупу, превращавшуюся в лёгкую дымку, достигая предгорий.
Из села потянуло запахом сгоревшего кизяка. Саня тенью промелькнул мимо караулов, выставленных по периметру военного лагеря и, сторонясь дороги, свернул в частые посадки из невысоких деревьев.
- Сначала обойду кишлак, посмотрю - кто и чем дышит. А потом прочешу близлежащую местность, - сказал он сам себе и сразу испугался. Ему показалось, что сказал это вслух. Но вокруг царила тишина и умиротворение, природа засыпала на время прохладной южной ночи, лишь со стороны села слышались звуки, характерные для мест, где живут люди: мычание коров, кудахтанье куриц, плач ребёнка.
Эти звуки успокаивали Саню, настраивая на спокойный лад - будто и нет никакой войны. Но он, сбросив оцепенение, настроился на рабочее настроение.
Прокравшись вдоль деревьев, прилегающих к окраине Кара-Юрта , он занял удобную наблюдательную позицию. Пролежав минут двадцать, он поднялся повыше и, найдя на горе небольшую площадку, подстелив под себя коврик снайпера, достал ночник и принялся внимательно осматривать село.
Схему села нарисовал ему прапорщик Колесниченко. Серёга Колесниченко был давнишним приятелем Сани. На плечах Серёги лежали очень не простые и нужные в командировке обязанности - кормить личный состав подразделения. И надо заметить справлялся с этими поручениями прапорщик мастерски.
На какое - бы место, и в какое время года не приехал отряд - Серёга на второй день обзаводился нужными знакомствами, так как от природы был весёлым и контактным парнем.
Вот и здесь в Кара-Юрте через неделю все местные жители уже приветливо здоровались с ним.
Первый час ничего примечательного Саня не заметил, после двух часов ночи, когда село полностью уснуло, и луна стала прятаться за перистыми облаками, подмигивая бойцу то левым, то правым глазом, он услышал, как стукнула калитка.
Из дома вышел человек, он огляделся по сторонам и уверенно зашагал по дороге в сторону зелёнки.
Саня быстренько скатал коврик, прицепил к ремню, взял автомат на ремень и, крадучись, последовал за неизвестным.
Человек нёс в руках вещмешок, шёл уверенно и даже непринуждённо, по сторонам не смотрел и наверняка знал цель своего похода.
Саня бесшумно крался по обочине дороги, метрах в трёх - то пригибаясь к земле, то передвигаясь короткими перебежками.
Дорога поюлила по перелескам и начала карабкаться в гору. Здесь пришлось поубавить пыл, так быстро перемещаться уже не получалось: мешали камни, на которые время от времени натыкались армейские «берцы».
Человек бодрой походкой продолжал свой путь, пока не вышел на горную поляну. Вокруг костра сидели чабаны и кипятили чай. В нос Сани сразу ударили запахи крепкого чая и табака. Кавказская овчарка, лежавшая у костра, подняла голову, принюхалась, лениво встала и поплыла в сторону разведчика.
Саня, чертыхаясь, встал на ноги и быстренько ретировался. Встречаться нос к носу с охранником овечьих отар не входило в его планы.
………………………………………………………………………………
- Ну, рассказывай, военный, чего ночью видел или слышал - Макеев расположился на кресле, сделанном из зелёных армейских ящиков из-под гранатомётных выстрелов.
- Ничего особенного, Иваныч, чабан сегодня ночью попутешествовал слегка.
- А чего-нибудь необычного не заметил в его путешествии?
- Проводил его до лугов, посмотрел на жизнь простых чабанов, потом, правда, с собачкой в прятки пришлось поиграть, но сыпнул на тропу табаку, она интерес ко мне потеряла. Потом ещё с часок понаблюдал и до дому. Через час рассвело.
- Ну, так. Чего сказать тебе, Саня, быстро только кошки родятся. Продолжай наблюдение. С твоим разложением денька три подождём. Можешь отдыхать.
Саня вышел из штабной палатки и отправился к своему другу Серёге Колесниченко.
Пункт временной дислокации жил своей жизнью: взвод Карташова отрабатывал вводную - подъём по тревоге и выдвижение на позиции в случае нападения на ПВД или обстрела.
Дымила походная кухня, бойцы, переговариваясь, шли за водой, часовые вглядывались в окрестности, а около палаток нахально паслась местная корова, иногда кося на людей в камуфляже перепончатым глазом.
- Здоров, Серёга, - Старков присел рядом со старшиной.
- И тебе не хворать, - тот невозмутимо чистил картошку, пряча в уголке рта «беломорину».
- Ничего не слыхать в нашем дворе и его окрестностях?
- Пока, вроде Бог милует, - Колесниченко понизил голос, - насчёт задания твоего, Саня - откровенных боевиков в селе нет. Все в горах. Приходили зимовать, да как солнышко пригрело - опять воевать отправились. Мадина, это которая нам хлеб печёт, и вправду вдова ваххабитская, но она, на мой взгляд, на такие штуки не способна, жидковата…
- Думаешь?
- Я их, знаешь сколько, повидал, думаю не она это. Дальше чабаны, отары у них большие, люди в селе по горским меркам не бедные. За ними уход нужен, тут не до баловства. Овцы - продукт стратегический, можно сказать единственно жизненно-важный. Земля здесь никудышная, в огородах - сам видел - айва, да дыни иногда. Остаётся наш глава поселения, чайханщик и малый один - он вроде как пришибленный слегка. Во время первой войны ещё контузило его прилично, вот крышу у него и сносит время от времени.
- Это как?
- Да, говорят, находит на него: может в горы убежать - его потом с фонарями ищут, то орать начнёт - сутками напролёт. Для него родные клетку деревянную соорудили. Вот и сажают его под замок иногда - а он орёт, как потерпевший, да прутья от клетки грызёт.
- Понял, старшина. Спасибо тебе. Присмотрюсь. Может, упустил кого?
- Может и упустил, Сань. Народу, вроде, в селе не так уж и много. Понаблюдаю ещё - приходят людишки: кому инструмент напрокат нужен, кто молоко на сахар меняет. Попытаю…
- А народ то к нам как, ну настроен вообще?
- Да по-разному: но откровенно никто власть не хает, осторожничают, да и открыто нас приветствовать побаиваются. Хотя в одном все сходятся - при нас порядка и закона побольше. Горцы народ справедливый.
………
Саня Старков второй день «разлагался» в чайхане. Расположившись на циновке, он заказывал себе чай, время от времени подливая в пиалу пойло, доставая бутылку из-за пазухи. Спирта в ней было немного, в основном вода, но разило сивухой за километр.
Чайханщик Ваит, в начале, только морщился, в чайхану люди в первый день вообще не заходили. Косились недовольно на русского пьяницу и, перекинувшись парой фраз с хозяином, уходили.
На второй день Ваит нашёл компромисс, с русскими ссориться было не в его планах, заходили они часто и заказывали много. Чайханщик перенёс Санину циновку в дальний угол, была бы его воля - отгородил бы это место частоколом, но и этого хватило. Местные вернулись. Садились за чаепитие, разговаривали, смеялись, но потом перестали обращать на Саню внимание - только морщились от запаха спиртного.
Саня в разговоры не лез, да и разговаривать с ним никто не стал бы. Пользы от его сидения на Шипке пока не было никакой. Разговоры были о погоде, о дождях, о заболевшей корове, об урожае айвы - короче полный порожняк.
- Ваит-джан, налей ещё чайку, пожалуйста, - Саня приоткрыл сначала правый, потом левый глаз.
Чайханщик уже нёс ему пузатый чайник, затем ловко убрав со стола пустой, поставил перед ним новый.
- Зачем пьёшь, Саня?
- Так жизнь такая Ваит, не мы такие. Что ж ещё тут делать, скука.
- Может тебе манты или шашлык? А то не кушаешь совсем, только пьёшь водку свою, - Ваит поморщился. - Одна женщина спрашивала уже - что этот русский тут водку пьёт, у него дома, что, не продаётся?
- Насмешила… конечно, продаётся. Нет, доттага, есть не хочу совсем.
- Ты хороший воин, Саня, хороший джигит. Зачем пьёшь только - не пойму.
- Да я и сам не знаю.
- Ты перестань, Саня. Надо домой вернуться, а пить будешь - горы этого не любят. Останешься здесь. Навсегда останешься.
- Может ты и прав, Ваит. Буду помаленьку прекращать.
- Вот и молодец, - Ваит довольно улыбнувшись, уже отходил от него.
……
Старков, постучавшись о деревянную стойку, стоял на пороге командирской палатки.
- А, заходи, Саня. Похмелить?
- Хоть ты не подкалывай, командир, - Саня, откинув полог, зашёл и сел напротив Макеева.
Тот разглядывал карту, иногда, делая на ней пометки красным карандашом.
- Ну, рассказывай, - командир отодвинул карту и ловко закинул карандаш в гранёный стакан.
- От чайханы пока результатов никаких, правильно ты говорил: местные народ осторожный и внимательный. Информации больше от Колесниченко, он слово заветное знает, наверное. Ему горцы душу готовы раскрыть.
- А ночные вылазки, как?
- Прошерстил окрестности вдоль и поперёк. Результата пока ноль.
- Ну, этого и следовало ожидать. Волк этот осторожный. Он после каждой вылазки затаиться должен. Это мне и предыдущий командир говорил. Хитрый и очень осторожный противник. Ты продолжай поиск, Саня. Не останавливайся, снайпер - как работает - знаешь?
- Знаю, командир. Сутками цель высиживает.
- То-то и оно, капитан. А тут цель сложная, неделями вокруг неё ходить надо, а может и месяцами. Но ты тоже не пальцем деланный. Мне про твою службу в Таджикистане кое-что тоже поведали. Занимайся, Саня.
……
Ночью Саня устроил лёжку под огромным раскидистым дубом. Тот стоял на сопке и окрестности просматривались очень хорошо с трёх сторон, с четвёртой мешала зелёнка.
Пока село ещё не уснуло, Старков решил пораскинуть мозгами. Иногда - это очень полезно, всем давно известно.
Он опять взял в руки прутик и уселся спиной к стволу дерева.
- Ага, так и запишем: чайханщик Ваит - фигура в селе известная, днём он всё время на виду, человек уважаемый. В чайхане ему помогают два сына-подростка и старуха. Свой дом, довольно неплохой, недалеко от рабочего места, значит. Продукты для чайханы привозит ему старик на мотоцикле с коляской, два раза в неделю привозит. А вот ночью, что делает чайханщик ночью? Хотя если весь день, как белка в колесе, крутишься - какие ночью приключения? Ночью спать надо!
Саня отломил от прута веточку и положил на землю.
- Номер два - сумасшедший Лом-Али. А может он только прикидывается умалишённым? Сделает дело, и орать, как резаный начинает? Хотя так светиться настоящий волк не стал бы… ну, так или иначе, со счетов его сбрасывать пока не будем…
Он опять обломил веточку и положил рядом с первой.
- Номер три - глава поселения. Скорее нет, чем да - в разъездах всё время, опять же на виду. Кто-нибудь, что-нибудь увидел или услышал бы. Да и предыдущая смена хороводила тут по этому призраку, если только сообщник или один из сообщников…
Третья веточка легла на поляну, рядом с двумя предыдущими. А прут полетел через левое плечо.
Со стороны села потянуло дымом. Он вначале поднимался вверх, а затем рассеивался от дуновения прохладного ветерка и стелился по траве.
«Кизяком топят» - Саня шмыгнул носом.
Над горами взошла луна - круглая и жёлтая, как апельсин - какие бывают только в детстве.
Капитан взялся за цевьё автомата, чтобы переложить его поудобнее, и вдруг почувствовал, как по телу побежали мурашки. В воздухе повисло напряжение, и даже звуки на секунду затихли. С той самой, не просматриваемой, стороны зелёнки что-то уже происходило, но что - этого Саня пока не понял. Он на долю секунды замер и тут же ему в нос ударил резкий и неприятный запах то ли слежавшейся шерсти, то ли псины. Капитан поднял глаза и оцепенел. Слева - метрах в трёх, в лунном свете, стояли два волка, стояли и спокойно рассматривали Саню в упор. Появились они бесшумно, как будто выросли испод земли. Один - крупный, лобастый вожак– чёрного окраса и поменьше - серый с подпалинами матёрый.
Глаза волков светились в полумраке, как горящие угольки.
- Сколько раз по следам вашим ходил, а увидеть вот так - впервые довелось, - промелькнуло в голове - вот он Чёрный Волк. Да только не два их, минимум с десяток - остальные в засаде, команды ждут.
Саня, не торопясь, перевёл руку с цевья автомата на курок, а второй рукой медленно достал из разгрузки армейский нож с костяной ручкой.
- Я для вас трудная добыча, братцы, - шёпотом произнёс он, - не ровён час троих из ваших положу…
Серый волк поскулил, чуть слышно, ему в ответ. Но чёрный стоял, как изваяние,глядя глаза в глаза. От чего Саня поёжился, но взгляда не отвёл - нельзя. Видно было, что животным неприятны незнакомые запахи: ружейного масла, стали, прокопченного на кострах камуфляжа. Они переминались с лапы на лапу, видимо думая - нападать или нет.
Волки исчезли так же мгновенно, как и появились. Сане даже вначале подумалось - а не показалось ли всё это, а может и меня заморочило как сержанта Разова тогда. Но сколько он не таращил глаза в разные стороны, сколько не смотрел в ночник - волков и след простыл. И следов не отыскал - тропа каменистая.
- Вот и славно, всё правильно сделали, парни, - сказал Саня в темноту и сам удивился, насколько чужим показался ему свой голос.
Несколько часов просидел Саня, прислонившись спиной к дубу, отходя от произошедшего. И только прохладный ветер с гор, да ещё рассвет привели его в чувство. Спать не хотелось совсем - ещё вечером он применил старый армейский метод - ложка растворимого кофе с глотком чистого спирта. Сон отбивает напрочь и глаза, как два фонаря, только под утро голова кружится и тошнит слегка.
Но не зря говорят на Руси - пришла беда - отворяй ворота. Хотя беды никакой не приключилось, но могла. Могла.
На рассвете Саня скатал снайперский коврик, проверил разгрузку, пару раз зевнул и осторожно двинулся в лагерь.
На тропинке, которая была уже на подходе к кишлаку в одном месте - его больно укололо в сердце. Стоп, боец. Саня присел на корточки, отсоединил от «калаша» шомпол - несколько раз ткнул в землю вокруг, чисто. Затем приподнял траву слева, справа. Всходящее солнце ослепило глаза, и на долю секунды в полуметре впереди на тропе что-то ярко вспыхнуло и пропало. Саня гусиным шагом прополз это расстояние и ножом поддел зелёную проволоку. Натянута - у самой земли, припорошена грунтом. По ниточке, по ниточке. Вот она растяжечка. На меня? А на кого же ещё? На меня. Выследил волчара, а может ему те - ночные шепнули.
Вжжж, вжжж, чпок, чпок. Саня успел только свалиться - куда то вправо. Над ухом прожужжала пуля. Он перекатился с места, в которое упал, схватил автомат и прицелился. Только вот куда стрелять. Саня зорко, очень внимательно огляделся. Вон там впереди, метрах в десяти качнулась ветка. Вот ты где, Кара Борз. Обойду ка я тебя слева. Саня аккуратно выдвинулся по-пластунски. И, рывком поднявшись, кинулся к месту засады. Такой прыти призрак от него не ожидал, на долю секунды показался. Мелькнул впереди и сразу пропал.
Саня преследовал его, пригибаясь к земле, где-то замирая, где-то прячась за деревья и пригорки.
«Невысокого роста, очень подвижный, юркий можно сказать. В маскхалате зелёного цвета - наш армейский. Местность знает феноменально, двигается уверенно, где-то семенит. Где-то перепрыгивает препятствия, как кошка. Пацан? Похоже, что подросток или девушка. Та - Мадина, которая хлеб печёт высокая, стройная. А этот - вьюн вьюном. Всё потерял я его. Сейчас отдышусь. Прочешу лес».
Саня дышал, и не мог надышаться, как тогда в Таджикистане. Впереди послышался треск веток. Саня спрятался за кустом и навёл автомат на звук. По тропе, еле-еле передвигая ноги, тащилась старуха. На горбе у неё помещалась огромная вязанка хвороста. Бабка шла прямо на Саню. Саня оглядел её с ног до головы. Чёрный платок, чёрное платье с длинным рукавом, юбка в пол, на ногах калоши. Она опиралась на палку, кряхтела и стонала. Тяжеловат груз для тебя, бабушка. Глаза полузакрыты, губы плотно сжаты, орлиный нос, бровей почти нет - да и немудрено, лет-то наверное под сто. Слева под глазом небольшой, но заметный шрам. Бабка остановилась в нескольких саженях от Сани, горестно вздохнула, вытерла рукавом солёный пот, и поплелась дальше. Она прошла в паре метров от капитана, не заметив его в густом кустарнике.
- Всё, охота закончена. Всю масть ты мне перебила, мать. Светиться нельзя, хоть и старая бабка, но горянка - внимательная. Запомнить может.
Саня посидел ещё минут двадцать и выдвинулся к месту засады.
«Вот здесь я сидел на корточках. Стреляли по мне оттуда. Ага. По ниточке. «Эфка» у корней дерева, грамотно поставлена. Кабы не солнышко-колоколнышко, вовек не заметить. На колечке гранаты клочок шерсти, даже в косичку заплетён - не поленился диверсант, так хотелось марку поддержать. Саня снял косичку, понюхал, в нос ударил слабый запах слежалой псины. Волчья.
Теперь вернёмся назад. Пули, стало быть, полетели в ту сторону. Поищем, вдруг как повезёт?».
Саня обходил местность, внимательно разглядывая каждое дерево, каждую ветку. Есть. Вот они девять граммов в сердце.
У одного из платанов пуля зацепила самый краешек, да и застряла в коре, прямо сбоку. Саня выковырнул пулю ножом. Подержал на ладошке, разглядывая, подкинул вверх, поймал, улыбнулся и двинулся в лагерь.
……
- Выследил волка, молодец капитан, - командир отряда Макеев рассматривал пулю со всех сторон.
- Нет, Константин Иваныч, он меня выследил. Засаду на меня устроил.
- Ты её на зуб ещё попробуй, командир, - врач отряда Корнев тоже внимательно рассматривал пулю.
- Калибр 9на39. ВСК - войсковой снайперский комплекс. Наше оружие - спецназовское, - Старков доставал сигарету из пачки.
- Думаешь? - поднял на него глаза Макеев.
- Не думаю, знаю, командир. Стрелял бесшумно, с глушителем.
- Дневальный! - командир откинул полог палатки, - ну ка бери журнал ориентировок и ко мне.
В палатку вбежал боец с видавшей виды конторской книгой.
- Здесь я, товарищ полковник.
- Молодец. Ищи сводки за апрель этого года. Давай-давай, шевелись. Десятого или четырнадцатого числа. Нашёл? Читай.
Дневальный встал по стойке смирно и нараспев, как стихотворение, прочитал:
- Четырнадцатого апреля в 10.02 у села Кара-Юрт было совершено нападение на машину УАЗ военной комендатуры…
- Дальше, вон там на третьей строке, - нетерпеливо перебил его Макеев.
- Где? А-а-а, здесь. Похищены два автомата АК-47 и одна винтовка ВСК. Прокуратурой заведено уголовное дело по статье терроризм номер…
- Всё. Хорош. Свободен.
- Есть, - козырнул дневальный и вразвалку вышел из штабной палатки.
- Наш Чёрный Волк. ВСК у комендачей повзаимствовал…
- Я ж и говорю, - затянулся сигаретой Старков.
- Каков из себя?
- Маленький, юркий. Бегает быстро - не угнаться. Не мужчина - либо подросток, либо девчонка. Местный - это точно. В зелёном маскхалате.
- Бегает хорошо, стреляет плохо, - задумчиво протянул врач, вертя в руках пулю.
- Выходит так, Андреич!
- Лица не заметил? - командир поднял глаза на Старкова.
- Нет. Всё время со спины его видел. На голове капюшон.
- Да-а-а. Задал ты, капитан, задачку. Девчо-о-о-нка. Ну ладно мы тут по-своему поищем. А ты Колесниченко ещё задачу поставь - пусть поспрошает местных и в поиск каждую ночь. Давай, Саня, время выходит.
- Есть, командир, - Саня затушил сигарету о каблук берца и вышел на воздух.
……
Серёга Колесниченко как всегда занимался своим любимым делом - чистил картошку и покуривал. Это - по его словам - как то успокаивало нервную систему.
- Ого, какие люди, салам, Саня, - старшина приветливо улыбался, - сидай рядышком.
- Здорово, братское сердце, - Старков присел, - давай сигаретку.
Колесниченко вытащил из кармана смятую пачку сигарет.
- Это - последние, Сань, - не привезли. В горах камнепад сошёл, дорогу к нам отрезало. С МЧС сказали - только через пару недель расчистят.
- Эге, и чего же делать нашему курящему брату?
- Табаку тебе отсыплю. Козью ножку умеешь крутить или научить тебя?
- Умею, а бумагой где разжиться?
- Вон смотри - рядом с полевой кухней стопка газет - местные принесли. Бери, сколько хочешь, закончатся - приходи ещё. У меня этого старья навалом.
- Спасибо, Серёга, - Саня засовывал в карман разгрузки пакет с махоркой, - я задачку поставить тебе хотел - поспрошай местных насчёт пацанёнка или девчонки бойкой. Видел я сегодня утром призрака этого. На чёрного волка никак не тянет, скорее волчонок. Но бегает по лесу - лося обгоняет.
- Хорошо. Не вопрос.
Саня поднялся, чтобы уйти, но почувствовал - не договаривает чего- то старшина.
- Что-то случилось, Серый?
- Да я тебя, Саня, уже неделю спросить хочу, да всё недосуг как-то, - Колесниченко смотрел в сторону.
Старков снова сел рядом.
- Ну, спрашивай, коли хочешь.
- Говорят: ты за два месяца перед командировкой развёлся…
- А, вон ты о чём. И что ещё говорят?
- Да видел я твою бывшую пару раз - ничего вроде баба…
- В том то и дело, что ничего - пустое место, фальшивка…
- Не жалко тебе? Всё ж столько лет вместе…
- Серёг, самый короткий путь - это путь правды. Как можно жалеть о человеке, который льёт лживые слёзы при расставании, пишет лживые письма, составляет лживые дневники, радуется, поёт тебе песни под гитару - и всё это оказывается блефом? Всё нормально, ни о чём не жалею…
- Как-то невесело ты это говоришь…
- Старшина, ты о сроке давности что-нибудь слыхал?
- Ну, мы же с тобой в милиции служим, юристы какие-никакие, конечно слыхал. Знаю что это такое…
- У каждого преступления, Серый, есть срок давности. У каждого, даже у убийства. Одного только люди никогда не могут простить. Предательства. Видимо, считается, что предать человека или людей, которые тебе доверяют - самое страшное и подлое. У предательства срока давности нет…
- Всё правильно, Саня, - старшина поморщился, - да я что, Полина Ивановна моя письмо мне прислала из дома, две недели назад ещё. Пишет: видела Санину бывшую, переживает мол баба, ты там поспрошай его, может -поостыл малый. А теперь вижу, всё правильно: предателей надо вычёркивать - из памяти, из сердца, из жизни - безжалостно. Всё закрыли тему. А насчёт пацанёнка я поспрошаю, эт ты не волнуйся. Сделаю в лучшем виде.
……
Этой ночью было совсем темно. Луна спряталась за чёрные тучи. Саня посмотрел на небо - тучи походу беременные, поутру дождичек брызнет. Хотя, как в горах может «брызнуть» дождик он знал не понаслышке.
«Ну и хорошо, что луны нет, - подумал капитан, - в ночник наблюдать удобнее». И он достал из разгрузки старый добрый «Ворон».
Правда, понаблюдать за селом и обходными тропами не пришлось. Совсем рядом, метрах в пятидесяти, он услышал: сначала рык, потом волчий вой, а затем и вовсе леденящий душу крик.
Саня, быстро собрав боеприпасы, взяв, наизготовку, оружие, тихо двинулся на звук.
Осторожно приблизившись, он посмотрел в прореху забора из старых деревянных слег. В глубине двора стояла большая деревянная клетка, усиленная стальными прутьями. В клетке метался человек. Он, то садился на задние ноги, то подпрыгивал, ударяя головой в потолок, то вертелся волчком. Саня посмотрел на него через ночник: человек сел на корточки, поднял голову вверх и завыл по-волчьи. И столько боли и муки было в этом вое, что у Сани невольно пробежали мурашки по спине. А через прибор ночного видения глаза человека сверкнули как тогда у волка - раскалёнными угольками.
«Да, в таком состоянии не до диверсий. Вдруг в самый ненужный момент клеммы перемкнёт. И ведь он меня не видел. Спектакль играть не перед кем - зритель отсутствует. Скорее всего, и как на сообщника призрака, на него положиться невозможно. Разве я бы взял такого в напарники? Никогда».
В горах откликнулось несколько голосов. Волки выли, приветствуя друг друга. В селе залаяли собаки, заскрипели, открываясь и закрываясь, двери. Пора было сворачиваться, что Саня и сделал. При таком шухере засаду не сделать.
……
Саня сидел у буржуйки, скручивая козью ножку. Да, без курева трудно приходится. Первое время чуть лёгкие не выплёвывал. Крепким оказался табачок. Рядом лежала стопка старых пожелтевших газет. Их безжалостно кромсала и рвала уверенная «омоновская» рука. Дровишки попались сырые да сучковатые. Благо, бумаги на растопку хоть отбавляй. Со вчерашнего утра шёл мелкий моросящий дождь. Теперь может на неделю зарядить - это как повезёт.
«Спортивный вестник Кавказа». Ну что же почитаем. Таблицы союзного ещё чемпионата по футболу. Ого, «Заря» (Ворошиловград) - и такая команда тогда была. И вверху таблицы - хорошо играли, наверное. «Динамо» (Тбилиси), ереванский «Арарат». Саня перебирал стопки газет, иногда прочитывая передовицы, иногда просто бросая газеты в топку.
И вдруг тревога пробежала по его телу, пробежала и занозой засела в мозгах. Как-будто только что он пропустил что-то очень важное. Саня лихорадочно стал пересматривать прочитанные уже газеты, искал глазами старые таблицы и статьи.
С одной из страниц на него смотрела молодая красивая горянка. «Гордость республики - Аминат Адиева. Мастер спорта СССР по спортивному ориентированию, призёр молодёжного чемпионата Советского Союза». Ну и что? Саня перевернул газету - 21 мая 1971 года. Так это же было при царе Горохе, когда людей было трохи.
Нет, где-то он уже видел это лицо. Миндалевидные глаза, чёрные брови дугой, орлиный нос, плотно сжатые губы. Слева под глазом небольшой, но заметный шрам.
- Серёга, - Саня быстро зашёл в палатку взвода обеспечения.
Колесниченко резко вскочил на деревянных нарах, больно ударившись головой о деревянную слегу.
- Блин, ты - Саня, чего стряслось то? Пожар что ли?
- Вспоминай - бабка старая - глаза серые, нос орлиный, рост примерно метр шестьдесят. Зовут Аминат. Знаешь такую?
- Ну, знаю. Приходила пару раз, козу искала. Живёт в крайнем доме на окраине аула, одинокая, неразговорчивая. Да ты куда?
Но Саня быстро выбежал из палатки.
- Малахольный, далась ему эта старуха, - старшина потирал рукой ушибленную голову.
……
Капитан Старков положил газету на стол перед командиром.
- Это она.
Полковник Макеев отложил в сторону карту и недоумённо смотрел на Старкова.
- Она - призрак.
- Понял. Быстро и по делу.
- Тогда утром в лесу я за призраком гонялся. А встретил её. Она и есть - Кара Борз. Притворилась правда старой и дряхлой, но с ней наперегонки побегать - ушатает вусмерть.
Макеев глазами пробежал статью.
- Дневальный! - в палатку ввалился старшина Разов, - а, это ты - боец. Командуй - в ружьё. Сейчас поквитаемся мы с твоим призраком. Только это, Разов, без шума, толкотни и суеты. Понял?
- Есть, товарищ полковник, - и сержант исчез, взмахнув палаточной полой.
…
Отделение омоновцев взяло дом, на окраине села, в плотное кольцо.
- Товарищ полковник, можно я её сам возьму? Две с половиной недели по её следам ходил, - Старков с надеждой смотрел на командира.
- Ладно, давай, Саня, как учили. На рожон не лезь, если бабка отстреливаться начнёт - сразу назад. Мы её дом гранатами закидаем. А то мороки потом - вези её в комендатуру, в прокуратуру. Да ещё в доме ничего как не найдём - доказывай потом. Вдруг она всю приблуду в лесу прячет! Понятно, капитан?
- Понятно, Константин Иваныч. Она хоть и осторожная, да только я ей как снег на голову свалюсь. Неожиданно.
- Ну, давай-давай, действуй, много текста, - и полковник нервно улыбнулся.
К дому Саня подполз по-пластунски. Краешком глаза глянул в окно. Занавески плотно зашторены, но в глубине виден свет. Старков аккуратно продвинулся к двери, ни замка, ни засовов на ней не было.
Дверь открылась без скрипа. Саня перенёс через порог сначала одну, потом другую ногу. Посидел в сенях, отдышался, постарался успокоить, колотящееся как овечий хвост, сердце. И аккуратно открыв вторую дверь, сделал кувырок внутрь. В доме было тихо, только тикали на стене старые ходики. На столе стояла керосиновая лампа, лежала газета, на ней очки и связка волчьих зубов на нитке. Саня перевёл взгляд направо. Рядом с тахтой лежали на полу две противотанковые мины, на них пирамидкой высилась американская противопехотка «Клэймор» и подмигивала ему то зелёным, то красным глазком.
«На движуху сработает. Не успею» - пронеслось в голове у Сани.
Последнее, что он увидел - это то, что мины были старыми и ржавыми и ещё мамины глаза. А потом сверкнула молния и тишина.
……
Взрыв внизу в селе ухнул неожиданно. Гордость республики Аминат Адиева - мастер спорта СССР по спортивному ориентированию, повернув голову, посмотрела с горы вниз. Над селом клубились чёрные разводы дыма. Лицо её, прочерченное сединами, не выражало ничего: ни радости, ни сожаления, ни печали. На запястье, из стороны в сторону, болтались чётки из волчьих клыков.
Она поправила лямки армейского рюкзака и, уверенной походкой, зашагала вверх по горной узкой тропе.