Юлия Боднарюк
Шестой этаж без лифта
История (отрывок)
***Вторник***
Синоптики не обманули Оксану, а Оксана – Кирилла. За ночь температура упала ниже нуля, да там и осталась лежать. Падавший накануне снег сразу расползся в чавкающую под ногами водянистую кашицу, и наутро её сковало в блестящую бугристую ледяную кору.
Кирилл стоял на перекрестке, на островке жухлой травы, выступающем среди гололеда, и решал – довольствоваться тем, что предлагал ближайший магазинчик, съехать до универсама на проспекте или выбраться подальше в город, раз уж все равно приходится рисковать жизнью.
Улица медленно и осторожно двигалась по своим делам, а Кирилл снова ощутил, что за ним наблюдают. Первым делом оглянулся на дом, потому что прохожие смотрели исключительно под ноги, но в окнах никого не было. Зато, когда обернулся обратно, сразу встретил настороженный взгляд круглых желтых глаз.
Кот сидел в отдушине в кирпичном цоколе кривоватого деревянного домика. Когда Кирилл прошел мимо, он покинул свое убежище и затрусил параллельным курсом через дорогу к магазину. Иногда он косился на Кирилла, и на равнодушной морде отражалось удивление, что тот идет туда же, куда кот вздумал бежать по своим делам.
Кирилл в свою очередь удивился тому, что кот был британский, причем не серо-голубой, что достаточно распространенно, а палевый. Было странно, что кто-то выпустил гулять такого породистого кота.
Возможно, он просто потерялся. Кот скользнул вдоль стены магазина, ища отдушину и здесь.
…Когда Кирилл тряс над ухом банки с кальмарами, выбирая ту, где меньше воды, с улицы донесся резкий собачий лай. К нему тут же добавился другой, еще звонче. Собаки так надрывались, что перешли на визг. Кирилл вспомнил про кота на улице и ему стало не по себе. Оставив корзину у кассы, он выглянул из магазина, но ни собак, ни кота не увидел.
Убежали? Спрятался? Хотелось бы верить. Кирилл присмотрелся к чахлым деревцам в палисаднике магазина, но в голых кронах никого не было.
Он вернулся, взял свои покупки, расплатился, вышел. Как будто все купил, можно в город не спускаться. Можно вернуться, потратить время на готовку чуть более вкусного обеда, чем обычно, скачать и посмотреть наконец «Дюнкерк» или «Бешеные псы», а еще лучше - сходить в кино… Что-то толкнуло его в ногу над щиколоткой. Вот и кот нашелся. Вид у него по-прежнему был невозмутимый.
Он, должно быть, просто голодный. Кирилл вернулся в магазин, купил пакетик «Вискаса» и выдавил весь корм на заросшее мхом бокового крыльца. Кот в это время нырнул под его руку и боднул головой ладонь. Потом переключился на «Вискас» и ускоренно зачавкал. «Все-таки не зря вышел», подумал Кирилл, подхватил с земли свой пакет с продуктами и вернулся на тротуар. И тут вслед донесся резкий окрик:
- Мяу!
В голосе кота была требовательность и возмущение. Он строго глянул на Кирилла и вернулся к еде. Но только теперь держал голову набок и поедая корм, косился на Кирилла.
- Не благодари.
Кирилл сделал ещё один шаг и снова вслед ему раздался требовательный мяв. Кот отошел от еды и стоял позади, но стоило остановиться и оглянуться, как он снова потрусил к корму. От пачки осталась примерно половина.
- Подождать, пока ты доешь? – догадался Кирилл. Кот чавкал, то и дело, поглядывая на него. Не хватало еще, чтобы им командовал уличный котяра. – Ну, извини, друг!
Кирилл развернулся и пошел прочь. Ничего, завтра он его еще подкормит. Если собаки раньше до него не доберутся. У лесенки, ведущей к дому, Кирилл оглянулся посмотреть, нет ли собак.
Нет, собак не было. Позади стоял только кот, и взгляд его был полон укора от того, что ему так и не дали доесть.
Больше Кирилл кота не прогонял. В нем взыграло любопытство – как далеко тот сможет зайти в своей наглости. Кот смог зайти очень далеко: сначала в подъезд, потом на пятый этаж – бедняга должно быть здорово утомился прыгать по ступенькам на своих коротких лапах, но хоть и отстал, нагнал Кирилла, пока тот искал ключ (как обычно, он нашелся отдельно от кольца с брелоком) и отпирал дверь. И, как к себе домой, первый прошмыгнул в квартиру. Там он предпринял последний решающий рывок - вихрем умчался под кровать и залег в самом дальнем углу. Кирилл убедился, что на волю он больше не рвется, а потом снова полез на чердак.
От планов пойти в кино пришлось отказаться – Кирилл не хотел в первый день оставлять кота одного, да еще в чужой квартире. Мало ли, какие у него привычки: вдруг висеть на шторах и гадить на диван? Впрочем, таких авансов кот не заслужил – он вел себя вполне прилично с тех пор, как вышел из-под кровати. Приняв блюдце с едой за нулевой километр, обследовал сначала одну, потом другую комнату, позволил себя погладить и улегся на валике дивана, подобрав под себя лапы. Единственным, что раздражало в поведении кота было выражение его щекастой морды – скучающе-хозяйское. Кирилл даже начал подозревать, что раньше кот жил именно тут.
Давно стемнело. Кирилл приготовил им обоим ужин, включил ноутбук, но желание смотреть фильм пропало. Попробовал читать, но книга не шла. Кирилл еще несколько месяцев назад заметил, что разлюбил читать, и уже давно не увлекался чтением так, как раньше. Истории попадались скучные, с вялотекущим сюжетом, и последние пять или шесть книг подряд он бросил недочитанными.
Он отложил книжку, закрыл ноут, рассеянно погладил кота. Других идей для убийства вечера у него не было, из дома он ничего больше не захватил. Планшет вот где-то был… Ища его, Кирилл обвел взглядом комнату и остановился на пианино.
Оно притулилось в углу, стиснутое диваном и никому здесь не нужным креслом. Стульчика к нему не было, и Кирилл принес с кухни табуретку. Поднял крышку, долго смотрел на белозубую клавиатуру, а потом всеми десятью пальцами ударил по клавишам.
В книгах это называют «разбить тишину». Тишина разбилась с резким, оглушительным, как показалось Кириллу, но вместе с тем, вполне себе музыкальным звуком. Он пробежал пальцами по клавишам и убедился, что пианино если и расстроено, то самую малость. Возможно, упражнялись бывшие квартиросъемщики.
С инструментом все в порядке, осталось проверить, на что еще способен он сам. Обошел комнату, покопался во всех ящиках, но нигде никаких нот не нашлось. Пришлось поставить на пюпитр планшет. Неудобно, конечно, но «Лунную сонату» он более-менее помнил и решил начать с неё.
Всё-таки заброшенное фортепьяно меняло звуки – они получались отрывистее – или это он разучился играть плавно? – а главное, громче, резче, отчаяннее, чем пятнадцать лет назад, когда он еще играл почти каждый вечер. Или в этом виновата гулкая комната с высоким потолком, тонко дребезжащие в рамах стекла, толстые стены старого дома? Соната напоминала чью-то отчаянную отповедь, словно кому-то, долго вынужденному хранить молчание, наконец позволили открыть рот. Играя, он не сразу вошел в правильный темп, но не сделал ни одной ошибки. И это тоже было странно.
Он встал и сделал стремительный круг по комнате. Ничего себе! Сколько лет он не играл? Его жена регулярно налетала на угол пианино, постоянно имела на бедре синяк и через пару лет совместной жизни резонно заметила, что раз уж Кирилл за все время их знакомства ни разу за него не садился, то эта полка для книг обходится ей слишком дорого. Кирилл согласился пианино отдать и почти о нем не жалел, а играл только иногда у кого-нибудь в гостях...
Он вернулся к пианино, которое по-прежнему стояло с поднятым клапом. Сыграл Шопена, «Шутку» Баха (медленнее, конечно, чем следовало), «Метель» ДДТ. Потом нашел ноты «Человека, который продал мир»…
…Белое сияние планшета стало резать глаза. Кирилл зажмурился, отвернулся, разомкнул веки, и теперь по зрачкам ударил свет люстры. Он поднялся, подошел к окну – обычно, чтобы резь прошла, достаточно было посмотреть в темноту. Но только не сегодня – напротив его окна на прояснившемся небе сияла громадная белая фара луны. Она была уже высоко над крышами, и Кирилл подумал, что его музыкальные упражнения растянулись допоздна. Хотя дом старый, стены толстенные, тренькай хоть всю ночь… Он уже хотел пойти сварить себе кофе, когда по квартире прокатилась пронзительная трель дверного звонка.
Ну кто это еще мог быть, кроме соседей? Хоть и въехал он только на неделю, ссориться с соседями не хотелось. Можно, конечно, затаиться и больше не шуметь, но Кирилл решил отозваться. Всё же хорошо, что кто-то пришел – он еще ни разу не встретил никого в подъезде и все три дня ему казалось, что в доме живет он один.
- Добрый вечер! Это не вы сейчас играли?
- Да, добрый, извините, не посмотрел на часы, - начал было Кирилл, но лицо стоявшей перед ним немолодой женщины вдруг расцвело улыбкой.
- Как мне повезло! Чудесно, что вы играли именно сейчас. Вы должны меня спасти!
- Я сама здесь не живу, зашла к подруге, - она качнула подбородком вниз, указывая, что подруга живет ниже. – Забежала к ней буквально на минутку, печенье с пожеланиями забрать, и тут слышу вашу музыку. Подруга сказала, в этом доме никто раньше не играл на пианино.
- Я снял эту квартиру два дня назад.
- Это чудесное совпадение!
- А можно ли немного пояснить, в чем состоит чудо?
Женщина, а это была миловидная блондинка лет пятидесяти, чья прическа под Катрин Денёв мало сочеталась с её несколько безумным видом и темными кругами под глазами, даже прихлопнула в ладоши:
- Послезавтра свадьба моей дочери.
- Рад за вас и за дочь. Но при чем тут я?
Она еще раз лучезарно улыбнулась.
- Вы должны на ней сыграть!
Кирилл помедлил, потому что его гостья как-то слишком окрылилась надеждой, и жалко было её разочаровывать, но все же сказал:
- Вы знаете, я не люблю свадьбы.
Но она смотрела на него все с той же надеждой.
- Особенно свадьбы, на которых я никого не знаю.
- Я вам заплачу, - торопливо заверила она.
- Да дело не в этом! Я не музыкант.
- Вы сейчас прекрасно играли.
- Нет, я не могу, - он постарался придать отказу категоричность, хотя спроси она его сейчас, почему не может, вряд ли бы объяснил. – Извините.
- Нет, вы не можете отказаться, – вот она звучала категорично, хоть и говорила как прежде, с мягкими, чуть торопливыми интонациями. – Я вам расскажу, надо было с этого начать! Дочка выходит замуж. Я пообещала ей устроить свадьбу её мечты. В том числе устроить, чтобы на свадьбе играл пианист. Я нашла прекрасного пианиста, и еще одного очень хорошего, и на всякий случай взяла телефон одного неплохого, плюс приметила четвертого, который тоже может сыграть. Как, по-вашему, я нормально подготовилась?
- Ещё бы!
- Слушайте дальше! Прекрасного пианиста внезапно пригласили играть в известном оркестре в Санкт-Петербурге. А очень хороший подписался на корпоратив в таможне. А у третьего защемило нерв.
- Но ведь есть и тот, который тоже может сыграть!
- Это у него нерв и защемило. А тот пианист, который неплохой, ушел в запой, можете себе представить?
- Пианиста в запое? С трудом, - улыбнулся Кирилл.
- Я тоже, - она вздохнула и развела руками. – Я думала в запой уходят только бас-гитаристы и ударники. Вы поняли, к чему я это говорю? Свадьба послезавтра. Времени на поиски больше нет! А вы даже умеете играть то, что вам нравится! Теперь вы поняли, что вас мне послало само Провидение?!
- Возможно, но…
- …А с Провидением не спорят! Ему подчиняются. Тогда, может быть, в следующий раз оно поможет вам.
- Ладно, убедили! Только если не понравится…
- Да бросьте! Это же свадьба, а не концерт в филармонии. Теперь об оплате: пять тысяч вас устроит? – и глядя на Кирилла поспешно добавила: - Больше, извините, уже не могу! Свадьба – это такие расходы!.. Зато сможете все есть!
- Пять – это даже слишком. А если еще можно будет есть…!
- В прокате возьмёте фрак…
- Стоп, на фрак я не подписывался!
- Тогда смокинг. Только с белой «бабочкой». Обязательно с белой!
Кирилл проводил её до дверей квартиры и, когда она уже попрощалась и готовилась переступить порог, признался:
- Я не играл, если по-настоящему, лет десять.
- Тогда мой вам совет – до завтрашнего вечера и не играйте! А то еще разучитесь!