Марина Нуриджанова
Как тебя зовут
Рассказ
Они встретились, когда день почти закончился. Старая, потрепанная бензоколонка устало опиралась на выступающие из густого сумрака деревья, отказываясь принимать поражение – она еще в игре и пусть только попробует кто-нибудь подумать иначе. Эти двое и не пытались, слишком уж много у них было связано с облупленным магазинчиком и скрипящим под сапогами песком. Они ничего не говорили – просто смотрели. Даже не друг на друга, а как-то вообще. Один – сидя на запыленном капоте остывшего уже пикапа. Другой – засунув руки поглубже в карманы. Уже почти чужие, но все еще близкие.
– Ты поседел, что ли? – отозвался тот, кто сидел на машине. Его голова пряталась под широкую, прохудившуюся ковбойскую шляпу, такую же, как носил Клинт Иствуд в старых фильмах.
– А ты стоптался? – в тон ему. Стоящий уронил кожаный мешок себе под ноги и потянулся. А потом вытащил фляжку из бокового кармана и кинул ее поклоннику старого кино. – Это от вождя. Велел передать тебе «привет».
Фляжка тускло блеснула в лучах заходящего солнца и немного осветила сумрачное лицо ковбоя.
– Вождь Большое перо… как он там? – гладя покатые бока. Воспоминания хороши, когда не о чем жалеть. И немного, когда жалеть ты не намерен. – Он больше не собирается на Большую гору? Помниться, в последний раз он намеревался встретиться с предками как можно быстрее.
– То были непростые времена, – пожимая плечами, тем самым смахивая с них длинные, тяжелые волосы. Их действительно тронула седина, но они все еще создавали неправдоподобное ощущение, словно в них таилась неведомая сила.
– Несолидно таскать побрякушки в твоем-то возрасте, – кивнул ковбой на вплетенные в чужие волосы украшения. Их трепал ветер, рассыпая по плечам перья и бусины.
– Ты так и не научился шутить за эти 30 лет, что мы не виделись, – вдруг произнес тот, с длинными волосами.
Мужчина, сидящий на пикапе, крякнул и потянулся в карман за сигаретами.
– Как можно нормально шутить с человеком, чье имя значит Звездный путь, а? – он затянулся и выпустил в воздух колечко дыма.
– Звездный путь куда точнее, чем непонятное Джон Сандерс, – последовал невозмутимый ответ.
Тот, кого назвали Джоном Сандерсом, усмехнулся:
– Вечно вы со своими потусторонними штучками…
Он на секунду задумался, кроша пеплом на обшарпанный машинами асфальт, а потом поинтересовался:
– Они все еще обижены на меня?
Звездный путь ответил не сразу. Он смотрел на заходящее солнце, и в его осанке было столько горделивой свободы, что Джон невольно позавидовал – сам он давно уже поддался общим представлениям о возрасте и разрешил себе сгорбиться. Пусть и самую малость. Но и этого было достаточно.
– Никто не обижен, – наконец, ответил Звездный путь. – Но они до сих пор считают, что ты отверг то, что было предназначено тебе судьбой.
Джон снова усмехнулся. Только в этот раз в ней было больше горечи, чем лукавства.
– Наивные жители леса… что вы знаете о мире и о том, какого быть его частью…
– Нельзя разрываться на два мира. Это неправильно, – бросил Звездный путь, высматривая в небе первые звезды.
– Неправильно заставлять людей делать непосильный выбор! – вдруг вспылил Джон. Он махнул почти догоревшей сигаретой, но тут же осел.
– Ты сделал свой выбор, – Звездный путь обернулся. И в его непреклонном взгляде не было даже намека на жалость. – Ты пошел против сердца, но по зову чести. Нет твоей вины в этом. И нет правильного решения в этой ситуации.
– Тебе бы воскресные проповеди в нашей тьму-таракане читать, отбоя бы от прихожан не было…
Джон бросил окурок под ноги и затушил каблуком сапога, но вдруг задумался и, подняв тот с земли, выбросил его в урну.
Звездный путь смотрел на это с мягкой улыбкой, а когда Джон поравнялся с ним, тихо усмехнулся:
– И все-таки, ты стоптался, Джон Сандрес.
– Иди-ка ты, со своими шуточками, – ворчливо отозвался тот.
Солнце медленно догорело, оставляя после себя легкий след в виде темных розово-синих облаков. Они постояли у обрыва еще немного, а потом разошлись. Звездный путь отправился по зову сердца, а Джон – по зову чести. И никто из них не вспомнил, что когда-то у Звездного пути было совсем другое имя.
Убежать
Рассказ
В салоне самолета царил мягкий, убаюкивающий полумрак. Спящие пассажиры кутались в теплые пледы и тихо сопели в больших креслах. Кевин вздохнул и снова посмотрел на мигающий экран маленького ноутбука, стоящий на откидном столике перед ним. Страница Word’а была полна маленьких черных букв, которые при удачном стечении обстоятельств могли сложиться в слова, а те, в свою очередь, в предложения. Но для этого нужно было сосредоточиться. Кевин пытался написать о чем-то уже очень давно. Дома. На работе. В кафе. В отпуске. Но это были не те буквы. Они не складывались в слова и предложения. Они ни во что не складывались. Как и сам Кевин. Мимо прошла красивая стюардесса и, улыбнувшись, поинтересовалась не нужно ли чего. Кевин виновато улыбнулся и попросил чашку кофе. Она украдкой бросила взгляд на экран компьютера и понимающе кивнула. Может быть, она тоже иногда пишет. За окном иллюминатора уже несколько часов была сплошная тьма, разгоняемая лишь красным, одиноким маячком, закрепившимся на краю огромного стального крыла. Кевин поймал его мигающий взгляд и улыбнулся. Он давно не летал. Очень давно. И уже совсем позабыл это волшебное ощущение покоя, которое он находил только в воздухе. В салоне негромко загудели кондиционеры, вынуждая закутаться в безразмерную кофту. А в дверях, приоткрывая занавеску, появилась та самая красивая стюардесса с чашкой кофе. Она протянула ее Кевину, и тот кивнул в благодарность. Ни слова. В воздухе слова всегда были излишни. Кевин сделал глоток и позволил себе насладиться тем невероятным ощущением тепла, что рождает внутри тебя горячая жидкость. Мигающий экран плавно погрузился в сон, разрешая отложить все дела на потом. Кевин глубоко вздохнул и посмотрел наверх, туда, куда тянулись закрытые полки с чемоданами и рюкзаками. Плавные линии, ни одного угла. Высокий стюард неслышно прошел по салону и наклонился над одним из пассажиров, о чем-то негромко с ним перешептываясь. Кевин сделал еще один глоток. Кофе оказался невероятно вкусным. Стюард поднял упавшую с одного из кресел игрушку и устроил ее на поручне, рядом со спящей девочкой. Звуки его шагов таяли в бардовом ковролине салона. Кевин откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Вокруг все также царила тишина. Безмятежная. Отрешенная. Убаюкивающая. Кевин стянул с ног кроссовки и подобрал их под себя, довольно жмурясь – ему давно следовало так поступить. И это касалось не только обуви. Он устал. Устал от людей. Устал от земли. Устал от собственных мыслей. Ему давно следовало подняться в небо. Туда, где все вдруг теряет свою значимость. Где нет ни одной постоянной величины. Где не хочется думать о сложностях. Где есть лишь бесконечность пространства, и оно не против немного покачать тебя в своих руках. Чтобы ты мог перевести дыхание. Кевин посмотрел на почти опустевшую чашку кофе и провел кончиками пальцев по тачпаду. Кажется, в мире нет места лучше для того, чтобы писать. По крайней мере, для него.