Юлия Боднарюк
Ковент-гарден
Рассказ
В жизни есть только две настоящие трагедии:
одна – когда не получаешь того, чего хочешь,
а вторая – когда получаешь.
Оскар Уайлд
Паб «Синий единорог» открывался едва ли не в восемь утра, что было главным из его многочисленных преимуществ. Стефани размотала свой бесконечно длинный шарф, энергично встряхнула пальто, на котором утренний туман оставил бисер мелких капель, и, повесив его на вешалку у входа, прошла к стойке.
За стойкой, как и во всем баре, никого не было. Стеф громко шлёпнула на неё пухлую пластиковую папку, убедилась, что её предпочли не услышать, вытащила из сумки зеркальце и критически всмотрелась – пережил ли макияж уличную сырость?
Хорошо рассмотреть себя не удалось – в пабе было темно; бледное октябрьское утро боязливо жалось к узким окнам, но тяжелая мебель темного дерева, панели на стенах и темно-зеленые обои не пускали свет внутрь, только слабо поблескивали бокалы, висящие над стойкой.
Стеф достала черные тени и успела пару раз мазнуть пальцем по векам, когда из кухни, отчаянно зевая, показалась Лара.
- А я-то думала, послышалось! Доброе утро!
- Доброе.
- Завтракать?
Стеф кивнула. Лара взяла с полки чашку и повернулась к кофе-машине.
- Ну и туман сегодня! Я ехала - встречные фары замечала только метра за три! А сейчас как?
- Не лучше.
Лара поставила перед Стеф чашку, молочник и сахарницу.
- Наслаждайся. Сейчас тосты принесу. Телек тебе включить? – и, не дожидаясь ответа, махнула пультом.
Едва засветившись, телевизор тут же выплюнул автоматную очередь, ближневосточную пустыню и скороговорку корреспондента ВВС.
- Ох, переключи, умоляю! Ненавижу, когда утро начинается с новостей.
- Я тоже, - Лара нажала кнопку, и полированная стойка окрасилась зеленью футбольного газона.
- Вчера «Арсенал» играл, так нам чуть бар не разнесли! А это кто бегает?
- «Тоттенхем» и «Суонси», - накладывая в чашку сахар, отозвалась Стеф.
- Будешь смотреть?
- Вчера смотрела. «Шпоры» выиграют.
Лара поставила на стойку тарелку с тостами и снова скрылась. Стеф с удовольствием отхлебнула кофе, откусила горячего хрустящего хлеба в желтом растаявшем сыре с тонким ломтиком слегка поджаренной ветчины. Доев первый тост, Стеф развернула тяжелый барный стул так, чтобы видеть большую часть паба и окно, улица за которым по-прежнему была занавешена промозглой утренней хмарью.
Будь хорошая погода, она бы поехала в Ридженс-парк – времени у неё было достаточно. Но, едва она вышла из дома, как дыхание перехватило от холода, и Стеф решила, что куда приятнее будет позавтракать в пабе, чем шататься с картонным стаканчиком в тумане среди деревьев.
Метро она не любила, но путь на автобусе был отнюдь не близким, и она спустилась в подземку у себя на Килбурн-парке. Табло оповещало, что ждать поезда оставалось три минуты; Стефани села на лавочку и стала прикидывать, где удобнее сделать пересадку, когда к ней подошел человек.
Человека она не запомнила. Он задал вопрос – спросил, как куда-то доехать, но Стеф не могла взять в толк, что за место ему нужно. Он дважды повторил название, слово было безумно знакомым, но такой улицы она не знала.
Вдоль края платформы замигали желтые ромбики, оповещая о приближении поезда. Стеф поднялась со скамейки. Мужчина, который все ещё добивался от неё ответа, покачал головой и отошел. Cтеф невольно проводила его взглядом; в это время сквозь плотный воздух до её слуха донесся отдаленный шум автомобилей. Налетел ветер, обдал холодом щеки и шею, загремел пересохшими листьями… Вслед за ветром подлетел белый обтекаемый поезд. Стеф нажала кнопку на дверях и вошла в вагон. «Доехал он в автобусе до станции Воксхолл, свернул на юг и понял вдруг, что не туда пошел»1, - улыбнувшись, пробормотала она себе под нос.
…Все хорошее заканчивается, и к завтраку это относится в полной мере - второй тост проскочил и вовсе незаметно. От паба было не слишком близко до конторы, но у неё оставалось ещё минут сорок, в которые вообще можно не вспоминать, что у тебя есть работа. Рабочий день и без того представлялся ей черной дырой, поглощающей пространство и время. Поэтому Стеф вытащила из сумки книжку и открыла на странице, заложенной карманным планом подземки. Временами она отвлекалась от чтения, чтобы ещё раз оглядеть пустой зал.
За спиной отворилась дверь, и Стеф не смогла сдержать вздох. Ей не хотелось уходить. Она мысленно приказала вошедшему убраться куда-нибудь за дальний столик, но он подошел к стойке.
Из кухни выглянула Лара, убедилась, что посетитель имеется, в последний момент подавила зевоту, отчего на её лице отразилось нешуточное страдание, и шагнула навстречу гостю.
- Привет! – пробасил посетитель, и Стеф, поерзав на стуле, села так, чтобы не видеть его даже боковым зрением. – Будьте добры, черный кофе и круассан с маслом.
Лара, наконец, поняла, что всласть прозеваться ей не дадут, и принялась готовить заказ, а Стефани все же глянула на незваного соседа. Мужчина был молодой, но на коротко стриженой голове надо лбом уже намечались залысины. Веселые серые глаза смотрели с приветливым любопытством.
- Агата Кристи? – он кивнул на книгу в её руках.
- Только не говорите, что знаете, кто убил.
- Я помню, кто, но не хочу вызывать отвращение на первой минуте знакомства.
- А мы не знакомы. И не знакомимся, - отозвалась Стеф и снова уткнулась в книгу.
Читать она теперь не могла – слова перестали собираться в предложения, смысл ускользал от неё. Она то и дело чувствовала на себе чужой пристальный взгляд. В конце концов, Стеф не выдержала, вскинула голову и встретилась с ним глазами. И немного смягчилась – её сосед выглядел совсем иначе, чем она ожидала. Он выглядел смущенным.
- Вы что-то хотели спросить?
- Для начала – как вас зовут?
- Попробуйте ещё раз.
- Вас что, сегодня уволили с работы?
- Если бы, - вздохнула Стеф. - Почему вы так решили?
- Редкий человек в отпуске вскочит с утра пораньше, чтобы позавтракать в кафе. А на домохозяйку или девушку, которая может позволить себе не работать, вы не похожи.
- А на кого похожа? – Стеф опустила взгляд под стойку и пальцем повернула к себе циферблат часов.
- На человека, который очень хочет, чтоб от него отвязались.
- Поздравляю, не каждый день встретишь такую наблюдательность. Что ещё скажете?
- Я не кретин и оставил бы вас в покое, но раз уж вы просите, то еще поизображаю из себя Шерлока Холмса. Скажу, например, что у вас есть домашнее животное. Кошка.
Стеф покосилась сначала на него, потом на царапину на своем запястье.
- Два кота, - кивнула она. – Чёрный и…
- Рыжий.
- Точно.
- И зовут их Черныш и Рыжик!
- Джеймс и Патрик. Почти угадали.
- Да-а… Похоже, выведать таким образом ваше имя лучше даже не пытаться!
- Что за дурацкая манера? Я же не требую от вас имени!
- Но я могу сказать!
- Пожалуйста, не надо. Успеете.
По другую сторону стойки вновь возникла Лара.
- Хотите что-нибудь ещё?
- Сделай мне «айриш», - кивнула Стеф.
Воспользовавшись её вмешательством, они замолчали и наблюдали, как Лара цедит «Джеймисон» в металлический мерный стаканчик и возводит на поверхности кофе купол из сливок.
- А вам?
- Спасибо, я еще свой не допил.
- Каждое более-менее свободное утро похоже на маленький спектакль для самого себя, - сказал он полкам с бутылками, когда Лара снова скрылась за шторой. - Знаешь, что через десять минут или через полчаса нужно бежать, что впереди тебя ждет куча дел, но делаешь вид, что их нет, и время не играет роли. И все равно не живешь так, как хочется, а лишь разыгрываешь такую жизнь.
Стефани подтянула к себе за край блюдца высокую стеклянную кружку и, прежде чем приняться за кофе, съела пару ложек сливок.
- Просто вы не верите в то, что играете.
Парень развернулся к ней, облокотившись на стойку, но Стеф его движение проигнорировала – смотрела в бокал и топила в темной жидкости остатки сливок. После некоторой заминки он стал оглядывать помещение бара.
- Для кого они, интересно, открываются в такую рань? Кроме нас никто так и не заглянул.
- Значит, для нас. Я не знаю, как хозяев - с точки зрения рентабельности, - а меня такая забота вполне устраивает! Ну, и к тому же Лара – «жаворонок».
- Как бы бедный жаворонок не вывихнул себе клюв от зевоты!
- Вы тоже предпочитаете утреннему сну игру в беззаботность.
- К черту все игры! На сегодня у меня есть цель.
- Успокойте меня, поставьте на место, скажите, что со мной она никак не связана…
- Александр, - улыбнулся он. – Можно просто Алекс.
- Хорошо, Алекс. Теперь выкладывайте, я вся – внимание, - Стеф уселась еще удобнее, поставила подбородок на кулак и выжидающе подняла брови.
- Это потрясающе - вы уже в третий раз уклоняетесь от окончательного знакомства!
Стефани картинно вздохнула и смерила его сочувственным взором.
- А вам так уж важно знать имя?
- Проклятые пуританские обычаи! Да.
- Меня зовут Стеф. Стефани Эванс.
- Что, вот так прям и Стефани Эванс?
- Да. Послушайте, вы так упорно добивались моего имени, а теперь у вас такое лицо, будто я вас обставила в наперстки.
- Простите. Вы правы. Я больше не буду делать такое лицо.
- Вам действительно так уж хочется поговорить?
- Такой прямой вопрос, да еще и после десятиминутного разговора, прямо вынуждает ответить «да».
- Тогда позвольте мне ещё один прямой вопрос! И, если мне ответ понравится, я вся ваша на ближайшие… - она посмотрела на часы, - четверть часа. Почему вы вообще решили заговорить со мной? Сразу предупреждаю: то, что я здесь одна – не в счёт!
- Вы здесь одна… И при этом вы как будто бы не здесь.
Стефани обратила на него долгий грустный взгляд, потом отвернулась к своей уже почти пустой чашке.
- Вы даже не представляете, насколько.
- Думаю, что вы в каком-то лучшем месте.
Она покачала головой.
- Я там же, где и вы. В «Синем единороге». Здесь. В Ковент-гарден.
- Простите?
- На Шелтон-стрит в Ковент-гарден. Если пройти немного и свернуть налево, то по Лэнгли-стрит спуститесь прямо к метро.
- А если никуда не сворачивать?
- Тогда упретесь в Черинг-кросс-роуд.
Медленно, все ещё не отрывая от неё глаз, он стал оборачиваться к окну. Стефани наблюдала за ним; она и так знала, что он там увидит: узкую улицу в разводах жидкого тумана, красный кирпичный дом напротив, прикованный к столбу велосипед Лары. Она взяла бокал в ладони, чтобы немного согреть руки.
- Сколько стоит такой кофе? – он оперся локтем о стойку и подался вперед, ближе к ней.
- Два тридцать, - помедлив, ответила Стеф.
- Я тоже возьму, пожалуй.
…Он отхлебнул, усмехнулся, склонив голову набок, и похвалил:
- Виски не пожалели!
- А вам никуда не нужно после завтрака?
- Увы, нужно.
- Что скажет по поводу ваших кофейных вкусов ваш шеф?
- Ничего не скажет, он сегодня охотится в Девоншире.
Стеф развернулась так резко, что её стул глухо чиркнул ножками по полу, и от движения воздуха звякнула ложка в бокале. Но вместо того, что ожидала и боялась увидеть, увидела совсем другое, и её губы против её воли сами растянулись в улыбку. Она потрясла головой и прикусила тыльную сторону ладони.
…Их спины вновь обдало холодным воздухом из открывшейся двери, а потом ещё и ветром от ворвавшегося в бар посетителя, который немедленно протопал к стойке.
- Да мне до лампочки его причины! Петруха? Петрухе просто передай, что он козел и едва не подвел нас всех под монастырь! И если теперь Ростехнадзор нас прижмет к стенке… - мужчина замолк на полуслове, опешив под перекрестным огнем их взглядов и держа на отлете руку с еще бормочущим оправдания телефоном.
- Почему вы так… Ох, блин!... Алло! Тьфу ты, черт! – выругался он в притихшую трубку, запихнул её в карман и облокотился на стойку. Не прошло и десяти секунд, как он нетерпеливо забарабанил по дубу пальцами, а еще через полминуты навалился на полированную поверхность грудью и окликнул: – Уважаемые, есть тут кто?
Возможно, Лара даже услышала, но выглянуть из кухни все равно бы не успела – телефон вновь заиграл набившую всем оскомину мелодию, и мужчина, поморщившись и махнув рукой, развернулся на каблуках и исчез столь же стремительно, как и появился.
Стеф с Алексом переглянулись и прыснули со смеху.
- Фейсом об тэйбл, - резюмировал Алекс. - Надо было вовремя свалить и попробовать-таки добраться до Черинг-Кросс!
- Мы бы недалеко ушли.
- Кто знает… Вы просто мастер!
- Вы о чем?
- О вашем умении создавать иллюзии.
- Просто здесь обстановка располагает. Плюс погода. Ну, и вы не стали разносить в щепки мой маленький Лондон!
- То есть такие посиделки в английском пабе в туманный день - проявление ваших тайных желаний?
- Надо же их как-то осуществлять. Хоть на сотую долю.
- А кофе по-ирландски – свидетельство симпатии к ИРА2?
- Нет, завуалированный алкоголизм, - Стеф покрутила бокал на блюдце, потом медленно допила два последних глотка.
- Расскажите о себе, - попросил Алекс.
Стеф уже машинально собиралась возразить, но вместо этого просто выдохнула и взяла с соседнего стула свою сумку.
- Только не здесь. Мне уже пора идти. Если вы не дорожите теплом, можете проводить меня.
- Неужели вы надеетесь, что я сдамся теперь, на финише?
Вместо ответа Стеф полезла в сумку и извлекла оттуда записную книжку с изображением Тауэрского моста, в которую оказались вложены листки нарезанной папиросной бумаги, и блестящий пакетик с табаком. Под слегка удивленным взором собеседника она выложила один листок на стойку перед собой, насыпала на него дорожку табака, скатала бумагу и с плохо скрываемым удовольствием лизнула её край, чтобы заклеить. Помяла самокрутку в пальцах и, зажав её в углу рта, другим уголком изобразила улыбку.
- Теперь пойдемте.
Проворно просунув руки в рукава своего толстого серого пальто-бушлата, Стеф резким движением выдернула из-под воротника концы темных, завитых в локоны волос и обмоталась длинным хлопковым шарфом в изумрудных разводах.
- Пока, Лара! – бросила она.
- Пока… До следующего тумана!
Они вышли наружу. Воздух был по-прежнему тяжел, но уже немного более прозрачен. У дверей Стеф прикурила от его зажигалки, и они пошли вниз по улице.
- О чём вы хотите услышать?
- Как о чём?! О вашей Англии! Правильно я понял, что вы там никогда не были?
- Буду. Хочу побывать… Сесть в огромный синий самолет, приземлиться в Хитроу. Поселиться, где получится, работать, где придется. Но я бы предпочла снять квартиру рядом с каким-нибудь парком. Главное – чтоб не в панельной девятиэтажке, как здесь! Проводить холодное лето на побережье – гулять по пустому пляжу, по бетонным пирсам, о которые разбиваются огромные ледяные волны, убегать от дождя в кафе при гостинице…
- Играть в бридж по вечерам, - задумчиво добавил Алекс.
- Да, играть в бридж. Или снимать коттедж в деревушке, такой маленький одноэтажный коттедж с садиком, жимолостью, цветами в ящиках на окнах. Белочке моей такое точно понравится…
- Кому-кому?
- Моей дочке Белле. Ей три с половиной годика.
- А муж ваш…
- Я никогда не была замужем.
- А… Белочкин отец поддерживает эту идею?
- Белочкиному отцу на неё плевать. И, знаете, я рада. Это значит, что она только моя.
- А если вам не понравится?
- Простите?
- Если вам не понравится в Великобритании? Если не сможете устроиться, если не привыкнете, если будет хуже, чем здесь?
- Я не рассматриваю такой вариант.
- И совсем не боитесь?
- А должна?
- Неизвестность обычно пугает. А у вас еще, к тому же, ребенок. Как вы себе представляете такой переезд с ней?
- Белочка маленькая, - устремив вперед застывший взгляд, отозвалась Стеф. – Она везде привыкнет.
Она качнулась на месте и неожиданно остановилась, так что он по инерции опередил её на несколько шагов. Стеф подождала, пока он обернется:
- За меня не беспокойтесь. На Англию мне не скопить и за два года. И даже за три. Я трачу все, что зарабатываю, а зарабатываю я мало. И с моими колоссальными доходами едва ли я могу рассчитывать на визу. У меня здесь мама, папа, бабушка. У папы полгода назад был инсульт, и теперь… И за бабушкой тоже нужно ухаживать. Я их ни за что не брошу.
- Лучше бросьте свою работу.
- Рада бы, терпеть её не могу! Но я подменила там жену друга нашей семьи. Ей очень хотелось уйти, но её не отпускали, если не найдет себе замену. Так вышло, что мы в большом долгу перед ними…
- И как долго вы намерены отдавать свои и чужие долги?
- Пожалуйста, не задавайте вопросов, на которые я не могу ответить! А то я снова как на экзамене!
- Вы спрашивали, не боюсь ли я? – переспросила Стеф, глядя себе под ноги. - Я только одного боюсь – что всего этого никогда не будет.
Они перешли дорогу и теперь шагали вдоль черной чугунной ограды парка, из-за которой тянуло отсыревшей корой и подгнившими на земле листьями. Стефани подняла голову, и теперь в её глазах снова читалось какое-то странное веселье.
- По вторникам я теперь работаю по сокращенному дню, но я об этом никому дома не сказала, и даже Белочку увожу в садик, как будто мне по-прежнему к девяти. Эти два часа – только мои. Я уже забыла, как это бывает! И стараюсь проживать их там, где хочу.
- Да я уже понял, почему вы так упорно защищали свое одиночество! Наверное, вам постоянно приходится охранять свою мечту от вторжений.
Стеф по-лисьи фыркнула и покачала головой.
- Мечту ни к чему охранять. Мечта – это не достигнутая цель.
За двумя рядами давно облетевших рябин, похожих на вкопанные на всю длину черенка в землю мётлы, проступило некогда зеленое, а теперь облупленное до неопределенного цвета здание. До них донесся отзвук резкого электрического звонка, и спустя минуту из дверей, точно конфетти из хлопушки брызнули пестрые курточки и рюкзаки.
- Вот и пришли, - вздохнула она.
«Так, после работы надо еще зайти в «Тэско», купить хоть что-нибудь на ужин, а потом уже забрать Беллу. Погулять бы с ней, да холодно, а у неё насморк. Хорошо бы хоть полчасика выкроить, забежать к Тамми, да сегодня, наверное, не выйдет…»
- Степанида Ильинична, здравствуйте!
Алекс посмотрел на стайку подростков, облепивших тумбу с бетонным шаром. Одна из девчонок подмигнула ему из-под длинной рыжей челки, другие заметили это и захихикали. Адресата приветствия он не вычислил – никого мало-мальски похожего на Степаниду рядом не наблюдалось.
Поиски Степаниды на том бы и закончились, но Алекс слишком внезапно развернулся к Стеф, когда выражение окаменелости еще не успело сойти с её лица. Она выразительно подняла брови и закатила глаза.
- Включу дедукцию и предположу, что русская фамилия – Иванова?
- Свиридова. Не стоит так полагаться на дедукцию.
- Тогда почему Эванс?
Стеф пожала плечами и улыбнулась.
- Ну а почему не Эванс?!3
- Кстати, как вам старушка Агата в оригинале? Много книг уже прочли?
- Это первая. За два месяца продвинулась страничек на пятьдесят. Я плохо знаю язык, - призналась Стеф.
- Мне ваш вариант больше нравится, - после некоторого молчания заметил Алекс. - Не понимаю, почему вы не смените имя?
- Мама назвала меня в честь моей прабабушки. Она была ей очень дорога. Оттого и не меняю.
Она отвернулась и безрадостно оглядела школьный двор.
- А может, когда-нибудь переберусь туда, и менять ничего не надо будет!
Они подошли вплотную к ступенькам широкого крыльца. Стефани с ненавистью посмотрела на обитую выцветшими деревянными планками дверь, то и дело отлетавшую в стену под натиском пяти- и шестиклассников, потом обреченно вздохнула и повернулась к Алексу.
- Давайте прощаться.
Он широко улыбнулся:
- Я боялся, что вы уйдете, ничего не сказав!
Стефани поднималась по широкой лестнице, осторожно переступая обтертые закруглившиеся срезы ступеней. Звонок уже прозвенел, но мимо неё то и дело проносились опоздавшие, ракетами взвивались по этажам, и верхние пролеты отзывались об их прибытии жалобным эхом.
Стеф тоже опаздывала на несколько минут, но мысль о том, чтобы кинуться бежать к своему кабинету, вызывала лишь хмурую усмешку. Она прошла по гулкому коридору и нажала на ручку двери секретариата.
- Опаздываете, Степанида Ильинична! – поздоровалась секретарь, вскинув голову в белых кудрях и устремив взор на настенные часы.
- И вам доброго утра, Ольга Борисовна! В чайнике есть что-нибудь?
На её столе лежали зарплатные ведомости, и, по мнению Ольги Борисовны, завидев их, Стефани должна была накинуться на работу, как ястреб на добычу. Но сама Стеф была другого мнения, поэтому щелкнула ногтем по кнопке электрического чайника, достала из ящика стола кружку с «юнион-джеком» и взяла пакетик вишневого чая.
- Степанида Ильинична, вы, может быть, не заметили, но я положила вам на стол документы… директор заходила… из экономического отдела прислали… до завтрашнего дня...
Все свое внимание Стеф сосредоточила на носике чайника. Из него под небольшим напором уже вырывался пар. Секретарша здорово мешала, но Стеф давно научилась игнорировать внешние раздражители. Пар вырывался наружу плотной струей, и делал это точно так же, как и за тысячи километров отсюда – в Бирмингеме, Норфолке, Лидсе. В какой-нибудь лондонской школе, куда пришла на работу и греет себе чай девушка-бухгалтер. Она проехала большую часть пути от своего дома на метро, а потом шла пешком мимо кованых прутьев ограды парка, мимо магазинов и отделанных снаружи крашеным деревом пабов, мимо выходящих на улицу крылец невысоких кирпичных домиков, к унылому зданию довоенной постройки с футбольным полем на заднем дворе. И теперь она глядит на закипающий чайник и не замечает Стеф, стоящую рядом с ней.
Кипяток льётся в кружки, разбрызгивая обжигающие капли, и быстро окрашивается темным янтарем. Девушки размешивают сахар. Потом одна из них доливает в кружку молока. Вторая так и не смогла привить себе эту привычку. На том они расстаются – может быть, до перекура перед обедом, а может быть, до следующего утра или до следующего тумана.
Февраль 2017
1 «Слоненочек», Спайк Миллиган, пер. Григория Кружкова
2 Ирландская республиканская армия
3 «Почему не Эванс?» - название романа Агаты Кристи.