|
Осеннее обострение
Кажется, времени мало.
Кажется, сдвинулись оси.
В моей голове застряла
Обоюдоострая осень.
Ощущение, будто снаружи
Уютных стеклянных вселенных
Бог наш неистово кружит
С огнём термоядерным в венах.
И безумно ему надоело
Вращать их, сталкивать лбами,
Риск - благородное дело -
Он их скоро растопчет ногами.
А дальше, согласно версии,
Он плюнет на всё и выйдет.
Бог тоже подвержен депрессии
И мыслям о суициде.
Ночная смена
Он проснулся от шума в приёмной,
Быстро встал и накинул халат.
Ночь казалась ему слишком тёмной,
А больница - похожей на ад.
Мест подобных он видел не мало,
В стиле Эдгара Аллана По,
В Югославии, в джунглях Непала
И в районе реки Лимпопо.
Сеть морщин - тех времён отголоски,
Доктор помнил, как сутки без сна
Имплантировал зебрам полоски,
Ставил градусник в хобот слона...
Он стряхнул с себя холод былого,
Спиртом горло привычно смочил
И, позвав медсестру на два слова,
Слушал всё, как другие врачи.
Гематомы и рваная рана...
Сразу вспомнился случай в Твери.
Врач достал портсигар из кармана
И, кивнув головой, закурил.
Портсигар подарили еноты,
Он притягивал взгляд, как магнит,
Был почти ювелирной работы,
Имя было на нём Айболит...
Хвост бобра был, как алая лента,
Вывих лапы, в крови голова.
Айболит, осмотрев пациента,
Не спеша закатал рукава.
Дальше всё, как всегда: ряд инъекций,
Скальпель, вата, иголка и нить,
Только хвост он не спас от инфекций,
Его тут же пришлось удалить.
Ну и ночь! Впереди шли другие...
Ждали подвиги в Красном Кресте,
А бобра - долгий курс терапии
И фантомные боли в хвосте.
Цирроз личности
Права во всём. Ребёнок на помойке.
Я взгляд бросаю в ночь и слышу плач.
Сама рыдаю. Лишь кирпич на стройке
Свидетель, порицатель и палач.
Он остаётся. Я бреду по скверу,
Кругом темно, и город дышит мной.
Я ненавижу каменную сферу,
Зовущуюся матушкой Землёй.
Я ненавижу лица всех прохожих,
Брезгливо сторонящихся меня,
Они уснут сегодня в мягких ложах,
А я у разведённого огня.
Сегодня день смешал меня с породой
Убийц, ублюдков, мразей, сволочей,
И я иду, укрывшись непогодой,
Туда, где нет озлобленных речей.
И, как всегда, я не судима буду
Всевышним даже, если слышу плач,
Средь ночи доносящийся повсюду,
Ребёнок мёртв. А время это врач...
Опоссумы
Опоссумы не умирают молча,
Им, как и всем, не чужд животный страх,
Когда их шкуры разрывают в клочья
И оставляют на чужих клыках.
Они недаром выращены в сумке,
Им духота сей жизни не нова,
На ушках их черны, как смоль, рисунки,
И зорок глаз, как око божества.
Им априори ненавистна стая,
Опоссум горд, но страшно одинок,
И каждый сам скребётся в двери рая,
Озябшей лапкой, если выйдет срок.
Он силу скрыл под слабости личиной,
Он сердцем храбр, хотя и с виду трус,
Он для врага запахнет мертвечиной,
Чтобы воскреснуть, словно Иисус.
Пускай над ним сейчас сгустились тучи,
И мордочку кусает лёд ветров,
Он вроется весь в мусорную кучу
И улыбнётся в пятьдесят зубов.
Роковая женщина
Взгляд от природы тяжёлый и скрытный,
В руках она держит весь мир и журнал,
Ей льстит, если немощный парнокопытный
С опаской вполголоса стервой назвал.
Почти что богиня, скупа на скандалы,
Не верит в легенды про небо в алмазах,
Порой только кажется слишком усталой,
И нет феминизма во взвешенных фразах.
Реинкарнация вулкана -
Женщина-вамп.
Роскошная сильная мудрая дама -
Женщина-вамп.
Коней на скаку, поезда под откосы,
Мужества больше, чем в храбрых сердцах,
Спрячет она ото всех свои слёзы,
Ни перед кем не покажет свой страх.
Такую нельзя взять напором, цветами,
Она знает цену своей красоте,
Незыблемой, яркой, точёной годами,
Парящей над всеми, подобно ладье.
Реинкарнация пожара -
Женщина-вамп.
Слабостям сильного пола не пара -
Женщина-вамп.
Никто никогда не узнает той муки,
С которой даётся вся твердь её слов,
Ей хочется броситься в сильные руки
Того, кто достоин, того, кто Любовь…
Реинкарнация торнадо -
Женщина-вамп.
Южного ветра скупая прохлада -
Женщина-вамп.
Женщина-вамп.
Мост
Такой гололёд, даже страшно шагать напрямик,
Но рядом Хранимый, с которым не так одиноко,
Он также, как все, никогда не увидит мой лик,
За яркостью ауры каплю иного потока.
Над нами уже раздаётся знакомая речь,
Скупая вселенная зря не проронит ни слова,
А значит Хранимого мной не удастся сберечь,
Разорваны связи, и мы не увидимся снова.
На этом мосту я останусь стоять в стороне,
Под бледностью звёзд, что горят, как церковные свечи,
С Судьбой я знаком, и она улыбается мне,
Стыдясь за свою неуместную радость от встречи.
Впервые за многие годы я слишком далёк,
Хранимый решился, прогноз мой достаточно точен:
Осталась минута. Он топчет позёмку у ног,
Снег кружится вихрем и бьёт ему сотни пощёчин.
Он делает шаг в ледяную скользящую гладь,
Морозные брызги пронзают его, словно спицы.
Я Ангел-хранитель, что верно, не мне здесь решать,
Хранимые смертны, и я должен с этим смириться.
|
