Алексей Павлов
Червяк
(Сказка)
В одном городе жил себе да поживал Червяк. Жилось ему неплохо, но чего-то ему всё же не хватало. Наш Червяк мог подолгу любоваться лужами, пузырящимися от дождя, и в такие моменты его лицо принимало мечтательное выражение.
Червяк действительно мечтал. Больше всего на свете ему хотелось увидеть море. Другие червяки посмеивались над ним, считая его чудаком. «Море – это сказка для маленьких червячков, – говорили они ему. – А ты? Взрослый, жирный Червяк – а туда же!»
Наш Червяк предпочитал зарываться поглубже в грунт, подальше от таких разговоров. «А что если моя мечта – и в самом деле всего лишь выдумка?» – спрашивал он себя. И норы не рылись, корни не проветривались, да и вообще всё валилось у Червяка из рук.
Но однажды Червяк сказал себе: «Сейчас – или никогда!» И отправился к морю.
Полз он, полз, и заметила его с ветки большая и сварливая чёрная Ворона. «Жирненький червячок, лакомый кусочек!» - подумала она. Слетела Ворона со своей ветки и – хвать червяка!
Летит Ворона, летит, Червяка нашего в клюве несёт. А он возьми – да и спроси Ворону:
– Ворона, Ворона, а как до моря добраться?
Та была настолько удивлена его вопросом, что чуть не забыла, как крыльями махать.
– Каррр! – только и сказала она, в замешательстве раскрыв клюв.
А Червяку только того и надо. Летит он себе к земле и всё так же мечтает о море.
А на ту пору шёл там рыбак, дядя Коля. И Червяк наш аккурат на его шляпу приземлился.
Глядит рыбак на Червяка и диву даётся: «До чего жирный! Да на такого, пожалуй, можно и в море чего поймать!» А у дяди Коли слово с делом не расходится. Накопал он сородичей Червяка нашего, да к морю рыбачить отправился.
Приехал он на берег морской, Червяка нашего из банки достал, на крючок его насадил да и забросил в воду.
Червяк в удивлении смотрит вокруг и радуется. И даже крючок ему боль причинить не может.
Сбылась его мечта, увидел он море. И сразу легко и спокойно стало у Червяка на душе.
А мимо рыба проплывала, да Червяка и заглотила.
Он, может, и погиб, но мечту свою исполнил.
А это – самое главное…
Продавец детства
Небольшой приморский городок. Августовское солнце разбрасывает свои брызги-лучи во все стороны, заглядывает в каждое окно, будя спящих утренним сном горожан. Ветерок, гуляющий по улицам, приветственно покачивает вывесками и поскрипывает качелями, а деревья кланяются ему в ответ и ласково шелестят начавшей седеть осенним золотом листвой. Над морем лёгкая рябь. Только чайки летают над его зеркальной сапфировой гладью, отражаясь в нём белыми молниями.
На одной из улиц, что проходит через весь город от вершины холма, на котором он стоит, и до самого моря, на скамеечке возле подъезда сидят два старичка и увлечённо играют в шахматы. Один из них – высокий, с длинной седой бородой – всякий раз проигрывает другому – невысокому, усатому, с поредевшими волосами. В конце партии они жмут руки, разворачивают доску, расставляют фигуры заново, и игра продолжается. В обычные дни они просиживают над доской по несколько часов кряду. Иногда их партии проходят быстро, минут за пять. Иногда они длятся целыми часами. А однажды они играли одну партию целую неделю. Но сколько ни длится партия – неважно, пять минут или пять часов – усатый старичок всегда ставит бородатому мат. Проигравший воспринимает это поражение спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Он страшно удивится, если выиграет, и его сердце, не выдержав, пожалуй, остановится.
Тем временем совсем раннее утро прошло, и на улицу, крича от радости и размахивая руками, выбегают дети. Тут же начинаются игры. Ребята помладше сидят в песочнице и строят песчаные замки или лепят куличи. Кто постарше – играют в казаки-разбойники или дочки-матери. Часть мальчишек гоняет мяч по двору под напряжёнными взглядами опасающихся за сохранность своих окон жильцов. Всем весело, все радуются и смеются.
Пожилых шахматистов это немного отвлекает от доски. Некоторое время они наблюдают за молодыми и шустрыми ребятами. Каждый думает о чём-то своём. Потом они обмениваются взглядами. О своём-то о своём, да только об общем думают. Чтобы понимать друг друга, им не требуются слова. Много лет уже они целыми днями сидят так, друг напротив друга. Переставляют фигуры. Выигрывают. Проигрывают. Думают. Вспоминают…
Они ничего не знают друг о друге. Ни имени, ни телефона, ни адреса. Для них это не имеет значения. Им важно знать друг о друге лишь то, что один слишком рано выводит в бой ферзя, а второй иногда может не заметить хитро, но не всё же, спланированной атаки. Как они встретились – загадка.
Из подъезда выходит женщина лет сорока восьми. Рост у неё не очень большой, из-за чего она выглядит очень хрупкой. Светлые, седеющие волосы её вьются, рассыпаясь по плечам. Голубые цветы льна – её глаза – светятся нежностью, теплом и заботой. Перед собой она бережно катит коляску. Инвалидную.
Они десять лет проучились в школе за одной партой. А потом – война… Там он потерял ноги.
Она пообещала ему, что дождётся, не смотря ни на что. Дождалась.
Он умолял её бросить его. Зачем ей нужен калека, инвалид?
Она плакала. Но не сдалась, не бросила.
И он ей за это безумно благодарен.
Она в одиночку ухаживает за ним. Спускает его на улицу и поднимает обратно домой. Читает ему вслух книги (он очень любит слушать её голос, сравнивая его со скрипкой). Когда ему снятся кошмары и он просыпается в холодном поту, она прижимает его голову к своей груди, гладит её и целует, напевая колыбельную и покачиваясь, чтобы муж уснул. И только тихонько падают на его стриженую голову капельки солёной влаги, невольно скатившиеся по её лицу.
Они идут (и неважно, что он едет) в их любимый сквер. Там они впервые поцеловались.
По улице к набережной спускается молодой человек. Он – студент, учится далеко отсюда, и приехал на каникулы, чтобы навестить родителей. На лице его немного грустная улыбка. Каникулы скоро закончатся, и нужно будет уезжать обратно. Завтра у него поезд, и он хочет вновь пройти старыми, почти забытыми улочками своего детства.
Уже пора обедать. То из одного, то из другого окна родители зовут своих детей домой, и те вынуждены прервать игру. Складывается ощущение, что их игра – своего рода работа, даже с перерывом на обед. Выходных, правда, нет. Как, впрочем, и зарплаты.
Улица пустеет и затихает. Только фигуры с негромким стуком двигаются по доске и чирикают спрятавшиеся в ветвях птицы.
Тем временем из сквера возвращаются супруги. Она подкатывает его кресло к скамейке напротив играющих в шахматы стариков и ласково и осторожно сажает его на скамейку и сама садится рядом. Он кладёт свой затылок к ней на колени и закрывает глаза в ожидании чуда. Она, стараясь его не тревожить, достаёт из сумки «Алые паруса» Александра Грина. И начинает читать вслух.
Звуки её голоса действительно подобны скрипке. Она не читает – она играет саму мелодию книги. Люди с такими голосами не способны на обман, трусость и подлость. Они честные, открытые и добрые.
Он, слушая её, блаженно улыбается той самой так хорошо знакомой многим улыбкой, которая бывает лишь у идиотов и влюблённых. Но он не идиот.
Тем временем дети возвращаются после обеда во двор и продолжают игры. Многим из них уже через неделю предстоит с букетом цветов в руках и ранцем за спиной стоять у школьных дверей. Некоторым – даже в первый раз. И сейчас ребятами движет смутное, неосознаваемое до конца желание – наиграться за эту неделю так, чтобы хватило им потом на всю жизнь.
День мало-помалу движется к вечеру. Солнце продолжает свой вечный путь в небесах, а ветерок ласково треплет маленькие головы играющих мальчишек и девчонок.
Старички всё так же играют в шахматы. Погода хорошая, и они не столько играют, сколько нежатся в тёплых лучах августовского солнца, накапливая тепло на долгую зиму и вдыхая терпкий от соли приморский воздух.
Она закончила читать и просто гладит его голову, лежащую у неё на коленях. Он спит. Она смотрит на играющих детей с затаённой грустью в глазах, что порой так странно поблёскивают. Потом вглядывается в лицо своего мужа.
Когда он спит, он выглядит совсем иначе. Куда-то деваются морщины, тает бесследно иней появившейся в одну страшную ночь седины, он молодеет. Глядя на него, она вспоминает такие далёкие, ушедшие безвозвратно школьные годы. Ах, как это было прекрасно!
На улице появляется молодая девушка. Лет двадцати пяти, высокая, с длинными прямыми рыжими волосами и безумно серыми глазами. Она несёт в руках мольберт и лист бумаги. Она – художница. Путешествует по южным городам. В этом городе ей очень понравился закат, словно задел её за живое. И она решила тут ненадолго задержаться.
Установив мольберт, она начинает писать улицу, спускающуюся к морю, дома и деревья, виднеющийся вдали пароход. Остальной мир перестаёт для неё существовать. Она целиком поглощена работой.
Слышится шелест колёс, и из-за угла появляется мороженщик с тележкой. Это старичок в белом фартуке, с короткой бородой и задумчивым взглядом. На его губах бродит улыбка.
Детвора бросает свои игры и устремляется к старичку. В тележке у него для каждого сорванца находится что-нибудь: мороженое, леденец на палочке, плитка шоколада и множество других вкусных вещей. Ребята с огромным удовольствием набрасываются на сласти. Они счастливы.
Тем временем по улице поднимается студент. Видя тележку мороженщика, он вспоминает своё собственное, такое, казалось бы, недавнее, но такое далёкое детство, и у него щемит в груди. Завтра поезд, и он торопится собрать вещи.
Старик-мороженщик мельком бросает взгляд на юношу и достаёт из недр своей поистине волшебной тележки… патефон. Ставит пластинку, заводит ручку. Из него льётся чистая, как родниковая вода в жаркий летний полдень, мелодия.
Студент, услышав её, резко останавливается, точно врезавшись в столб. Он в удивлении смотрит вокруг себя, словно не узнавая места, где оказался. Его взгляд останавливается на молодой художнице, и его сердце чуть не выпрыгивает из груди от непонятно откуда взявшегося волнения. Он, сам того не осознавая, срывает с клумбы несколько цветов. Подходит к ней. Неуклюже протягивает ей букет, уставившись на носки собственных ботинок. Та недоуменно берёт букет и кладёт его на мольберт. Студент подаёт ей руку и приглашает на танец. Она соглашается.
Они танцуют посреди вечерней улицы под звуки патефона. И оба понимают: они нашли друг друга…
Сидящая на скамейке пара вспоминает свой школьный выпускной, то, как они танцевали в первый, и, увы, в последний раз. Они нежно смотрят друг на друга и улыбаются. Они вернулись в страну прошлого.
Тем временем старичок подходит к ним. В руках у него – гранёные стеклянные стаканы, в которых плещется, искрясь, газировка. Он протягивает их супругам. Те берут, благодаря его, и отпивают по глотку. Перед их глазами встаёт ещё одна картина прошлого. Они сбежали с уроков и пошли в кино. А после сеанса пили такую же воду из автомата. Классе в седьмом, кажется.
Старички-шахматисты заканчивают играть, собирают шахматы и встают со скамейки. Мороженщик подходит к ним с понимающей улыбкой на лице и вручает одному и второму по красному пионерскому галстуку. Потом достаёт из тележки большого ярко-красного воздушного змея с длинным хвостом и тоже отдаёт им.
…Уже смеркается.
Студент и художница уходят вместе. Он несёт её мольберт, у неё в руках – букет надёрганных из клумбы цветов. Они улыбаются той самой улыбкой, что бывает лишь у идиотов и влюблённых.
Супруги сидят в кухне у открытого окна и пьют чай. Она знает, что ему сегодня будут сниться только хорошие сны.
Дети разошлись по домам. Родители уже уложили их спать.
Не спят только два пионера: один высокий, с длинной седой бородой, второй невысокий, усатый, с поредевшими волосами. Они ничего не знают друг о друге, кроме того, что один слишком рано выводит в бой ферзя, а второй иногда может не заметить хитро, но не всё же, спланированной атаки.
Они запускают змея…